Я решил немедленно снести брошь ее хозяйке. Выйдя на улицу, я прошествовал мимо многоэтажки, кишевшей вампирами, и направился в особняк Паура. Там мне появляться категорически не хотелось, но благородство взяло верх над разумом, и я не повернул назад.
Дверь была не заперта и даже полуоткрыта. Я вошел в дом и увидел, что в гостиной никого нет, зато горел свет наверху. Я потихоньку стал подниматься на второй этаж и вдруг услышал:
– А если он догадается? – это был голос Андрэи.
– Он не может догадаться, потому что его страстное желание найти свою девушку любой ценой ослепляет его, – ответил Андрэи голос Паура. Я понял, что разговор у них шел обо мне и решил подслушать. Знаю, что так поступать неприлично, но это у людей, а я вампир.
– Но ты же утаил от него, что он должен будет убить ее, – ехидно произнесла Андрэя, я даже представил ее лицо, когда она говорила. Меня же пронзила стрела волнения. Эльф сказала, что я должен убить Маргариту. Может я ослышался?
– У меня все под контролем. Перед битвой ему в еду будут подсыпать зелье, которое затуманит его разум, и он даже не узнает свою желанную, его страстью станет лишь желанье убывать.
– Это то зелье, что ты даешь всем остальным вампирам?
– Да, но только увеличу дозу. Гнев Марка должен просто переливаться через край в час расплаты.
Мне хватило того, что я услышал и я понял теперь, что к чему. Я поспешно покинул дом демона и забрался в свое жилье. Закрывшись в спальне, я стал думать об услышанном и анализировать свои догадки.
Я должен убить Маргариту. Это бред! Я никогда этого не сделаю, и они знают. Поэтому Паур будет давать мне какое-то зелье, чтобы затуманить мой разум. Я решил посмотреть на вампиров поближе и разглядеть в них несвойственные повадки, которых не бывает у нормального кровососа.
Далеко идти было не нужно. Прямо в моем дворе я увидел вампира, который срывал засохшие кусты вместе с корнями и зашвыривал их на крышу многоэтажного дома.
–Эй! – окликнул я его. Вампира повернулся в мою сторону и с презрением поглядел на меня. Это был паренек лет девятнадцати, вполне симпатичный, если бы не обезумевший взгляд. Казалось, что человеческой в нем осталась только внешность, повадки зверя, рычание зверя, взгляд обезумевшего зверя. Да, он зарычал на меня.
– Зачем ты вырываешь кусты? – спросил я как-можно дружелюбнее.
– Петя ищет крысу, – пробубнил парень. Я с трудом разобрал его слова.
– Ты хочешь ее съесть?
– Петя не даст крысу, – казалось, что я разговариваю с душевнобольным. Я был почти уверен, что звериные повадки и притупление разума были вызваны как-раз тем препаратом, которым хотят начать поить и меня. Вдруг этот вампир набросился на меня и укусил в шею, но лишь сломал клыки о мою каменную шею. Вампир завыл, а клыки уже через минуту снова отросли у него во рту.
– Наш, наш, наш! – закричал кровосос и убежал от меня.
Я остался стоять в смятении.
Несмотря на то, что вокруг была неприлично высокая доза радиации, листочки на некоторых деревьях все же появились, я иногда даже слышал пение весенних птиц, а крысы и тараканы и вовсе не воспринимали радиацию. Я так и не сбежал с этого жуткого места. Вот уже неделю мне приходилось играть сумасшедшего, потому что все главные приспешники демона думали, что я нахожусь под влиянием их зелья. Каждый день мне приносили еду, а я не употреблял ее, выкидывая все по ночам, чтобы никто не заметил. Ел я тех самых крыс, заодно немного утоляя жажду крови.
Самым трудным оказалось играть бешеного. Я наблюдал за другими вампирами и пытался копировать их повадки.
Андрэя была довольна:
– Здравствуй, Марк, -поприветствовала она меня на следующий день, после того как мне стали приносить отравленную еду. Я постарался изобразить тупой взгляд с оттенком злобы и произнес не своим голосом:
– Марк не любит котлеты, – это было первое, что пришло мне в голову. Еще я попробовал шипеть, как змея на женщину. Она, увидев во мне изменения довольно улыбнулась и произнесла:
– Хорошо, котлеты мы тебе приносит не будем.
Вместо благодарности я зарычал на нее, а она поспешила удалиться.
Когда Андрэя ушла я вздохнул с облегчением, радуясь, что мой обман сработал.
На тренировке изображать умопомешательство оказалось труднее. Я видел, как Арзис смотрит на меня с жалостью, словно на больного пса. Ему тоже было трудно объяснять мне те или иные указания, так как я все время смотрел на него с непонимающим взглядом.
А когда мне в руки попал меч я выложился на все сто, размахивая им, изображая бешеное желание отрубить как можно больше голов за самый короткий промежуток времени.