Дома стояла гробовая тишина. Неужели она ушла? Голова закружилась от такой ужасной мысли. Нет, я найду ее, где бы она ни была. Да сколько же в этом доме комнат. Я обошел уже весь первый этаж и половину второго. Когда оставалось проверить последние две комнаты, я уже выходил из себя. Но в предпоследней я услышал ее редкое дыхание, казалось, что она забывает иногда делать вдох. Я ее даже не заметил бы, если не мой острый слух. Я подошел к кровати. Маргарита лежала в постели под балдахином в одном нижнем белье. Ее сон был тревожен, так как она хмурила брови во сне и уголки ее губ были опущены. А я, наоборот, был счастлив, потому что она рядом, она осталась со мной разделить долю вампира, который кроме человеческой крови стал желать еще и ее, Маргариту.
Маргарита.
– Я так и думала, – произнесла я, когда Марк рассказал мне в подробностях, как он меня «умертвил». – Я и сама думала предложить что-нибудь в этом роде, но не думала, что можно так изощренно разыграть мою кончину. Мама будет в шоке.
Марка удивило мое спокойствие. Конечно, я ему не сказала, что навещала в последний раз маму. Еще Марк поинтересовался моим состоянием.
– Я еще немного слаба и иногда лихорадит, а так все в порядке, – ответила я.
– Крови не за желала? – задал еще один вопрос Марк, явно надеясь, что в скором времени я составлю ему компанию на охоте за жертвами.
– Нет, совершенно не хочется пить эту гадость, – я даже скривилась, представив, как красная солоноватая жидкость течет по моему горлу. – А ты не голоден, твой организм не требует крови?
– Я отпил немного у мертвой Маргариты, ей она уже ни к чему. Честно сказать, пить застоявшуюся кровь трупа не очень приятно. Все – равно, что скисшее молоко. Хотя жажда притупляется, – ответил Марк.
– Ясно, а нормально еды ты не хочешь, лично я проголодалась, – произнесла я.
Когда я сегодня проснулась, было уже за полдень. Первым делом, открыв глаза, я увидела Марка. Он сидел на краешке кровати и смотрел на меня, как на милого котенка. Я улыбнулась ему в ответ, но тут же расстроилась, так как не хотела, чтобы он видел меня заспанную с опухшими глазами и помятым лицом. Я кинула в него подушкой с криком «Не смотри на меня» и побежала в душ. В ванной комнате, посмотрев в зеркало, я оценила свою внешность, и оказалась вполне удовлетворена увиденным. Волосы немного были растрепанны, а так вполне прилично выглядела. Все же душ я приняла и вышла к Марку в одном полотенце. Я высказала вампиру свои претензии по поводу неимения у себя приличной одежды, но Марк только усмехнулся и стянул с меня полотенце. Где – то полчаса мы провалялись в постели, а потом вернулись к суровой реальности. В это время Марк и поведал мне историю моего умерщвления.
Так мы стали жить вместе. Пришлось переехать в другую часть страны. Мы решили пожить на севере. Там и народу поменьше и климат благоприятный для вампира. Честно признаюсь, что жара на вампира действует губительно. Кости начинает выламывать и тело вибрировать. Да и в родном городе вероятность встретить знакомых явно выше, чем здесь – за тридевять земель.
На севере мы поселились в небольшом поселке. Дом Марк приобрел здесь уже давно. Он тоже оказался на окраине села в негустом пролеске. Зима на севере началась очень рано. Уже в сентябре выпал первый снег. Все было бы хорошо. Но я стала замечать, что Марк часто отлучается без меня. Он говорил, что охотится на животных в лесу и даже пару раз приносил доказательства – мертвые тушки. Я верила, хотя внутри что-то подсказывало, что от десерта в виде зазевавшегося человека Марк может и не отказаться.
К нам часто стали приходить друзья Марка. Оказалось, что на севере обитает большая группа вампиров, по той же климатической причине. Я познакомилась с Прохором. На вид ему было лет тридцать, но фактический возраст у него составлял больше трехсот лет. Он рассказывал много историй о царской России, и они, надо сказать иногда разительно отличались о фактах, написанных в учебниках.
– Вот когда войны шли, жизнь была сладкой, – рассказывал он однажды за чашкой чая, сидя за столом. – Крови было хоть отбавляй. Бывало, придешь на поле после боя, а там смертельно раненые лежат… – Я попросила дальше эту историю не рассказывать. Хоть рвотные рефлексы у меня и отсутствовали, но в голове от мысли о такой трапезе смертельно ранеными бойцами, что-то начинало жутко болеть. Видимо мозг не допускал такую информацию для переработки. А Прохор только посмеялся надо мной. Я посмотрела на Марка, тот, к моему удивлению, тоже ухмыльнулся.