И тогда все замолчали и стали махать руками, прощаясь с иннуитами, которые плакали на берегу и тоже махали руками и кивали своими опушенными мехом головами. Даже собаки казались опечаленными, расставаясь с Груммохом и его «стаей». Они лежали на мокрой, оттаивающей траве, уткнув морды в передние лапы, и так громко и жалобно скулили, как не скулили никогда до этих пор.
10. ЗЕМЛЯ
Весна была в самом разгаре, когда «Длинный Змей» развернулся носом в сторону новых неизведанных земель.
Викинги, покинув страну иннуитов, ни о чем другом не могли говорить, как только о раскрашенных топорах, о диковинных ожерельях и шлемах с перьями. Правда, иногда они вспоминали родную свою Норвегию, но это воспоминание быстро вытеснялось из головы мыслями о том, что ожидает их впереди.
– Если там есть золото, – мечтательно заметил Харальд, – то мы сделаемся богатыми, хоть ты и говоришь, что это редко удается людям, Груммох.
– Золото было упрятано под землю и в речной песок единственно к человеческому соблазну, вот что я думаю, братец. Кто берет себе это золото, берет с ним вместе и свою смерть. Подумай-ка о случае с Турвальдом Никлассоном из Йомсбю, который добыл целый ящик золота в стране франков и приволок его в свой дом в норвежском фьорде. А для чего? Только для того, чтобы какой-то жалкий мужичонка, прятавшийся в стволе дерева, перерезал ему глотку, не успела его ладья причалить к берегу.
– Зачем это я стану о нем думать? – отрезал Харальд. – Лучше я подумаю о Груммохе и Харальде Сигурдссоне, у которых хватит ума не быть захваченными врасплох какими-то мужичонками из древесных стволов. Турвальд Никлассон из Йомсбю обладал умом барана. Он стащил золото у франков из церкви, а это было священное золото и принадлежало Христу, Человек, который перерезал горло Турвальду, и был послан франкскими священниками, чтобы вдолбить ему это.
– Да не вдолбил он ему, а нож воткнул, чудило ты! – воскликнул Груммох. – И ножечек-то был, видать, острый, если вспомнить, как притих Турвальд Никлассон.
И тут они увидели прямо по носу корабля несколько полосок земли. Зеленых-презеленых.
– Никогда еще глазам моим не представлялась такая красота! – воскликнул Ямсгар Хавварссон, – а я уже тридцать лет плаваю по морям, и море – это моя стихия! Наконец-то ветры были к нам милостивы. И Фрейя – будь благословенна! – к нам благосклонна. Разрази меня гром, если я хоть когда-нибудь в жизни съем еще кусочек сырой рыбы или китового жира, или проглочу глоток мутной иннуитской воды или ягодного вина.
На что Гудбруд Гудбрудссон возразил:
– Истинный викинг – это зверь, лишенный желудка. Истинному викингу пять недель подряд должно быть достаточно только вдыхать морской воздух, он от этого и сыт и пьян. Викинг думает о морских походах, а вовсе не о жратве.
– Тогда истинный викинг – просто дурак, – заметил Торнфинн Торнфиннссон, – потому что это одно из истинных удовольствий – съесть хороший кусок жареной свинины да толстый ломоть ячменного хлеба с маслом, да поторопить это все кружкой на славу забродившего пива.
– Ммда, – вмешался в разговор Харальд. – Слегка удивительно, как это скальд воспевает жратву и питье. Мне-то казалось, что скальды думают только о легких облачках на небосклоне, где души испытанных воинов, облокотившись о свои щиты, слушают песнопения снежных дев.
– Но, Харальд, поэту ведь тоже надо жить.
– А зачем? – буркнул Гудбруд,
Корабль приближался к земле.
– Эту первую полосу земли я назову «Землей плоских камней», вторую – «Лесной», а третью – «Виноградной»[7]. Я уверен, что там растет виноград, как в Миклагарде, где также щедро светит солнце, – заявил Харальд.
– А как ты назовешь лодку, которая скользит по волнам нам навстречу? – спросил Груммох, доставая боевой топор.
Харальд присмотрелся к узкой лодке с высоким носом и высокой кормой, на вид легкой, как ракушка. Пятеро обнаженных до пояса гребцов гребли слаженно и ритмично. Они были раздеты до пояса. Их черные волосы украшали перья.
Лодка неожиданно появилась из-за высокой волны и оказалась не дальше, чем на расстоянии двух выстрелов из лука.
Харальд сказал:
– Назовем ее лодка «Добро пожаловать».
Однако и он не поленился достать из ножен свой меч.
Теперь каноэ было уже так близко, что любой на «Длинном Змее» мог без труда добросить до нее свой шлем.
Было не трудно разглядеть, что кожа людей в лодке красного цвета, а точнее – отливала медью.
– Какие-то новые иннуиты, – сказал Гудбруд. – Попробуй поговорить с ними на иннуитском языке, Харальд. Я сильно сомневаюсь, чтобы они понимали по-норвежски.
– Что вы за люди, друзья? – сложив ладони рупором, обратился к ним Харальд, стараясь, чтобы голос его звучал помягче.
Один из краснокожих поднялся в лодке во весь рост. Грудь его была расписана желтыми полосами. На обеих руках сверкали тяжелые браслеты. В правой руке он держал длинное копье, к тупому концу которого был прикручен пучок выкрашенных в красный цвет перьев.
Краснокожий гордо вскинул голову и странным гнусавым голосом ответил:
– Беотук! Беотук! Ха! Ха! Ха!
Затем он слегка подался вперед и метнул копье в дракона на носу «Длинного Змея».
– Дурной знак, но хороший удар, – пробормотал Груммох. – Эти самые беотуки что-то не сильно дружелюбны, а, Харальд?
– Может это такой же простоватый народ как лапландцы или англичане? – отозвался Харальд. – Я попробую с ним еще поговорить.
Он опять сложил ладони и медленно произнес:
– Мы друзья с Севера.
Следующее копье угодило в мачту на расстоянии ладони от харальдовой головы.
– Да, простоватый народ, как же, – заметил Груммох. – Краснокожий, как видно, хороший воин, и кажется, не промах, как англичане и лапландцы.
Каноэ обогнуло «Длинного Змея» и направилось назад к берегу. Гребцы весело хохотали.
– Ну, если все люди в Стране плоских камней думают и действуют одинаково, то нам-то уж во всяком случае смеяться не придется, – сказал Груммох.
Но Ямсгар возразил ему беззаботно:
– Фух, да ты погляди, что это за пики? Наконечник той, что угодила в нашего дракона, сразу погнулся и затупился. Если оружие рушится только от того, что воткнется в дубовую деревяшку, так может, эти люди не такие уж страшные воины?
Груммох легонько похлопал его по плечу, и Ямсгар чуть не свалился на палубу.
– Твои ребра не дубовые, дружок, – сказал он. – И хотя этот металл мягок, он достаточно крепок для того, чтобы отправить тебя в дальнее путешествие, которое кончается Валхаллой. Имей это в виду.
– Я еще и то буду иметь в виду, – пробурчал Ямсгар обиженно, – что тот, кого погладит Груммох, не остается в прежнем виде. Я из-за тебя теперь рукой и пошевелить-то не могу!
– Как бы там ни было, – сказал Харальд, – нас мучают и голод, и жажда. Придется пристать к берегу, который мы назвали Землей плоских камней, хотя бы ненадолго. Может, еще все и обойдется.
«Длинный Змей» направился к песчаной полосе берега. Когда викинги подплыли поближе, они увидели, что берег кишит краснокожими людьми. И у каждого в руках было какое-нибудь оружие: или копье, или дубинка, или топор.
– Мужайтесь, друзья, – сказал Груммох. – И наденьте-ка свои рогатые шлемы. Может, они произведут впечатление на этих людей.
– Вряд ли, – заметил Гудбруд. – Вон там я вижу по крайней мере троих в шлемах с бычьими рогами не хуже наших. К тому же на их шлемах красуются еще и орлиные перья.
– Надо, чтобы мне кто-нибудь доказал, – мрачно заметил Харальд, выхватив меч, – что пучок перьев способен добавить воину силы или ловкости. Я не вижу в их руках мечей. И они меньше нас ростом.
7
Древнеисландские саги утверждают, что все три земли открыл Лейв Счастливый, сын Эрика Рыжего.