Закат зла

Пудели суетились у него под ногами, пытались набить в пасти деньги, рассыпавшиеся по асфальту. Один подбежал к Михаэлю и начал писать на его мотоцикл.

–Пошла прочь, шавка! – крикнул он и пнул пуделя сапогом.

Пудель отлетел, визжа и убежал куда-то. Двое других подрались из-за денег, нахватали в пасти кто сколько смог и тоже убежали.
Байкеры пребывали в шоке, не в состоянии поверить в реальность произошедшего.

–Михаэль, – обратился Люцифер к их главарю, – я пришел поработить этот мир. Я сатана, я первый всадник Апокалипсиса, она – Лилит – второй, а ты третий. Все твои люди – отныне наша свита. И сейчас мы едем на Красную Площадь за четвертым из всадников. После этого начнется конец света. Тебе придется мне поверить. Все, кто будет спорить, будут превращены мной в шакалов. Заводите свои машины, и мы поедем.

–А как же третий мотоцикл, – тупо спросил Михаэль.

–Он поедет сам.

При этих словах одна из машин самопроизвольно завелась и выехала на дорогу мигая фарой.

–И последнее. Теперь мы – боевой отряд. И машины наши должны быть боевыми! Преобразитесь, железные кони!

Над мотоциклами поднялись снопы ярких искр, последовала яркая вспышка, и теперь байкеры сидели на зверских машинах, оборудованных пулеметами, ракетницами, лазерами и прочими устройствами уничтожения.
Байкеры не могли до конца поверить в реальность происходящего и воспринимали все как веселую игру.

–Слушай, долбиться в ***, ну и в историю мы вляпались, Терминатор!

–Ага, Карлсон, драть меня в ухо!

Отряд железных всадников несся по пустынным улицам города в свете фонарей и неоновой рекламы. Почти никого не встретили всадники на своем пути. Но попадавшиеся изредка прохожие шарахались в стороны, увидев едущий впереди кавалькады пустой мотоцикл с ракетной установкой позади сиденья. Что они могли подумать, увидев такое, даже сказать трудно. Возможно, что это террористы, возможно, что специальная охрана президента. Но самое здравое суждение могли бы высказать древние подслеповатые бабки, над суждениями которых о событиях как раз чаще всего смеются: они бы сказали, крестясь, что наступает конец света.

Все подъезды к Кремлю были перегорожены. Выйдя на финишную прямую, отряд байкеров несся на кордон из бронетранспортера и нескольких милицейских автомобилей. «Остановитесь, иначе мы откроем огонь!» – орал громкоговоритель. Тогда Михаэль нажал на гашетку, проорав: «Надо же попробовать эту штуковину». Огромный плазменный сгусток вырвался из раструба впереди мотоцикла и полетел с умопомрачительной скоростью на кордон. Вслед за ним устремились беспорядочной гурьбой десятки ракет и огненных шаров. Клубы багровых взрывов не позволяли ничего увидеть, но они исчезли неожиданно, когда байкеры почти въехали в них, отчаянно начав тормозить, и оказалось, что на дороге не было никаких обломков или воронок от взрывов, перегораживающих путь.
Всадники полетели вперед.
Красная Площадь была оцеплена. Сплошной линией стояли солдаты, а за ними, грозно рыча, медленно ползали танки. Кавалькада перестроилась в шеренгу и отважно ехала вперед, стреляя изо всех стволов. Солдаты даже не попытались ответить им огнем, сразу побежав со всей возможной прытью в разные стороны. Один из танков сделал выстрел, но ствол орудия разорвался. Остальные предпочли смыться. Неизвестно, что их так напугало: превосходящая огневая мощь, необычность вооружения и противника или мотоцикл без водителя, а может быть им просто очень хотелось кушать, а когда голоден, уже не думаешь ни о каких врагах… Однако путь был свободен, и всадники остановились у мавзолея.
Люцифер сошел с мотоцикла, выпрямился, и все заметили, что он изменился, но когда метаморфоза произошла, никто не мог сказать. Теперь он был двух метров ростом и в просторных белых одеждах.

–Я иду за четвертым всадником, – сказал он и вошел в мавзолей…

–Позвольте спросить, сударь, где я нахожусь, – протирая глаза и приподнимаясь спросил у Люцифера Ленин.

–Вы находитесь в Москве, Владимир Ильич. Но важно, не где, а когда. Сейчас начало двадцать первого века…

–Вы надо мною шутите? Извольте говорить серьезно.

–Я совершенно серьезно. После вашей смерти вас поместили в мавзолей, чтобы оживить, когда появятся соответствующие возможности у науки.

–Умереть? Позвольте, а когда я умер?… А припоминаю… Скажите, – вдруг испуганным голосом спросил он, – а кто пришел к власти после меня?

–Иосиф Виссарионович.

–Нет. Я этого не хотел, поверьте мне. Это совершилось против моей воли. А его сейчас тоже могут оживить?

–Его тело уничтожено.

–О, это хорошо, очень хорошо, потому что он был опаснейший человек, скажу я вам… И позвольте спросить, победил ли коммунизм на всей планете?

–Вы знаете, не совсем. Есть очень много людей, оказывающих сопротивление и крепко держащихся за мир империализма. Для того мы вас и вернули у жизни, чтобы как сильный и мудрый вождь, уважаемый миллионами людей, смогли ускорить приход мировой революции.

–Но хотя бы в нашей стране и Европе осуществился переход к новой формации.

–Во многом, да, хотя Европа отчаянно сопротивляется. У нас же сейчас гражданская война: повстанцы захватили власть и укрепились в Кремле. Часть армии под ее контролем, так что нужно срочно предпринимать решительные действия. Пойдемте.

Они вышли из мавзолея, и Ленин удивленно воскликнул: «Какие странные люди. Кто они?»

–Это элитная гвардия. Вот мои главные помощники – Лилит и Михаэль.

–А сами вы кто, почтенный. Кажется, вы забыли представиться.

–Да. Я правитель этой страны. Меня зовут Люцифер.

–Это очень нехорошее имя, я вам скажу. От него несет империализмом и поповщиной. Не подобает вождю советского пролетариата носить такое имя.

–Мы боремся со всякого рода предрассудками. И разделение имен на хорошие и дурные – один из них. Любое сочетание символов не несет в себе никакой смысловой нагрузки. Лишь шаблоны сознания снабжают те или иные сочетания определенными значениями, причем совершенно необоснованно.

–Да, да. Вы во многом правы, сударь. Прошу меня простить. Но это надо будет обязательно обдумать… О, так вы не разрушили все церкви! – воскликнул он, увидев храм Василия Блаженного.

–Ох, простите. Мы эту неувязку мигом устраним, – Люцифер поводил ладонью по воздуху, как бы стирая храм, после чего обратился к Лилит, – исправь это безобразие, дорогая.

–Нет, постойте. Я вовсе не говорю, что это плохо. Возможно, это было ошибкой – уничтожать все культурное наследие… и… этот храм выглядит даже… красивым…

Но было поздно: Лилит лишь на секунду задумалась, после чего щелкнула пальцами, и на месте храма появился каменный фаллос высотой метров сто.

–Ну как?