Нарваин переводится как "новое солнце". Синдаринские названия представляют собой по значению точный эквивалент квенийских. Нинуи — "влажный", гваэрон — "ветреный", гвирит — "сеять", лотрон — "цветущий", норуи — "солнечный", кервет — "срезание (урожай)", уруи — "горячий", иваннет — "дающий фрукты", нарбелет — «увядание солнца», хитуи — «туманный», гиритрон — "холодное время".
¹ Ноябрь
² Декабрь
Глава 41
Дорога из Эриадора в Рованион показалась Андунээль короче той, по которой она ехала к Кирдану. Будто кто-то незримый властной рукой сократил расстояния, позволяя ей скорее оказаться рядом с Владыкой Лихолесья. Вот только дни пролетали один за другим, с серебряным звоном падая в копилку вечности.
Бесконечная жизнь не располагала к спешке. По крайней мере, так должно было быть. Но не раз и не два Андунээль убеждалась в том, как порой времени, проведённого с кем-то близким, становится катастрофически мало. Так было, когда отец погиб, сражаясь с наугрим. Потом, когда мать уплыла в Валинор. Теперь же мысль о том, что у них с Трандуилом может оказаться не так уж много времени, перед тем, как тьма сгустится над Средиземьем, гнала её вперёд. Почти не останавливаясь на привалы, она мчалась при ледяном свете луны, точно днём. Чутко ловя даже самые слабые отголоски мыслей и чувств эллет, Стремительный Поток едва касался земли, скача на восток.
Хмурые деревья Рудаура уныло шуршали сухими листьями на резком восточном ветру, слетающем с Туманных гор. Поднимаясь всё выше и выше к мало кому известному перевалу меж снежных пиков, эллет чувствовала, как холодное дыхание приближающейся зимы проникало сквозь тёплый дорожный плащ, вгрызалось в кожу, стремилось выхолодить насквозь. Но стоило спуститься по восточному склону Хита́эглира, как последнее дыхание осени окутало путницу, дразня обоняние ароматами прелой листвы, грибов, влажной после недавнего дождя коры и запахом хвои, едва ощутимым, в этом ярком калейдоскопе.
Первая зимняя ночь, прячась от наступающей зари, отступила под сень деревьев и залегла глубокими тенями, когда Андунээль переправилась через Андуин по Старому броду немногим южнее Каррока. В холодном воздухе далеко разнеслось лошадиное ржание, а следом за ним острое зрение уловило движение в Дубовой роще. Не спеша хвататься за оружие, не чувствуя угрозы, путница догадалась, что это Беорн приглядывает за своими пони, в кой-то веки выпустив их побегать за частоколом.
А вскоре, под мерный стук копыт Рибиэлсирита, Андунээль любовалась тишиной зимнего леса. Казалось, будто всё вокруг застыло до наступления очередной весны. Пушистый снег укутывал Мирквуд белоснежным покрывалом, и эллет с улыбкой отмечала, насколько разными для неё были прошлая зима и эта. Всего год назад всё вокруг казалось миражом, обманом, что растает поутру, явив взгляду безобразную, болезненную явь. Казалось, морозы, принесённые северным ветром, сковали льдом не только Долгое озеро, но и её саму, а то тепло, которым её пытался отогреть Владыка, вызвано искажением. Сейчас же, медленно сделав глубокий вздох, она спокойно улыбалась, подставляя лицо ажурным снежинкам, заканчивающим своё кружение в танце не её щеках и ресницах, щекочущим нос и робко целующим губы. Дремлющий лес приветствовал её, возвращающуюся домой после долгого путешествия.
С трудом умещая в груди чувства, распирающие её, Андунээль, наконец-то, приняла, как данность, факт того, что Мирквуд стал её домом. Местом, куда вело сердце. Отныне и навсегда. Веками настойчивый шёпот дорог не давал ей покоя, побуждая раз за разом отправляться в путь, в поисках чего-то, что ей было не ведомо. Теперь же она была готова убрать дорожный плащ на самую дальнюю полку, спрятать седельные сумки и спрятать изученные наизусть карты с путевым дневником в ящик стола.
Когда до дворца лесного Владыки оставалось всего ничего, с раскидистых ветвей бука, наперерез путнице слетела маленькая птичка. Узнав в ней свою отважную лазоревку, Андунээль протянула руку, на которую та тут же села и, с любопытством рассмотрев эллет, звонко запела о том, как рада новой встрече.
— Я тоже скучала, малышка, — нежно отозвалась она, а потом достала из седельной сумки четвертинку лембаса, отломила от него кусочек и, раздавив, протянула угощение в ладони. — Теперь я останусь здесь.
Дождавшись, когда пернатая расправится с крошками хлеба и улетит, она улыбнулась фыркнувшему коню, нетерпеливо постукивающему копытами по дороге. Прижимаясь к нему и обхватывая руками за шею, она с понимающей усмешкой шепнула:
— Наперегонки с ветром до королевских конюшен?
Едва слова слетели с губ, Рибиэлсирит встал на дыбы, красуясь, пару раз ударил передними копытами воздух и помчался вперёд, стрелой пролетая последнюю часть дороги, ведущую к мосту над Лесной. Проскакав по нему под удивлёнными взглядами стражников, он распугал всех придворных, которым не посчастливилось попасться у него на пути, и остановился уже в конюшнях, где первым, кого увидела эллет, оказался Имдир.
С напускным смущением улыбнувшись ему, она легко соскочила с коня.
— Надеюсь, вы никого не затоптали, по дороге сюда, — спокойный голос звучал строго.
Но стоило Андунээль посмотреть в его глаза, как стало ясно, что слова эти — не более чем дружеская ирония. Лучезарно улыбнувшись ему, она легко пожала плечами, на что королевский конюх тихо рассмеялся.
— Я рад, что дороги вернули вас во дворец короля Трандуила, — отсмеявшись, учтиво склонил он голову.
— Я тоже рада оказаться здесь, друг мой, — искренне выдохнула эллет. — Ты даже не представляешь насколько.
Так, делясь с Имдиром впечатлениями от путешествий и рассказывая дорожные байки, Андунээль принялась рассёдлывать коня. Когда конюх предложил ей позаботиться о Рибиэлсирите, она хотела отказаться, помня о том, настолько своенравный красавец не любил прикосновения посторонних, а потом всё же согласилась, услышав в голове спокойное: «Отдыхай с дороги, звёздочка. Так и быть, я потерплю их».
Благодарно поцеловав Стремительного Потока в нос, на что тот тут же фыркнул, она обернулась к Имдиру, собираясь поблагодарить его, и вдруг застыла. За его спиной на верхней ступени лестницы стоял Владыка. Первым, что бросилось ей в глаза, были его белоснежные волосы, в беспорядке растрепавшиеся по широким плечам, затянутым в бордово красный бархат, и отсутствие короны. Потом, столкнувшись с ним взглядом, она неосознанно сделала пару шагов вперёд, растворяясь в нежном сиянии звёзд, льющимся из голубых глаз.
Для Трандуила последние двое суток тянулись невероятно долго. Они казались почти что бесконечными. С иронией усмехаясь самому себе, он ловил мысль о том, что зима только-только началась, прошло всего несколько дней Гиритрона, а он успел за них пройти путь от отчаяния до предвкушения счастья. Сейчас, когда Андунээль, наконец-то, была здесь, перед ним, нервное возбуждение, не отпускавшее его с тех самых пор, как он увидел её возвращение чужими глазами, казалось смешным. Забывший обо всём король, он не находил себе места в собственном дворце. Метался из кабинета в свои покои, оттуда в тронный зал и обратно. Едва сдерживал себя от желания лично проверить подготовку к празднику или работу ювелира, дабы убедиться, что всё идёт своим чередом. Сомневался, что всё успеется за обозначенный им короткий срок. И в итоге встретил свою эллет в королевских конюшнях, словно неспособный держать себя в руках юнец, а не умудрённый опытом король. Но раз он уже предстал перед ней и своими подданными в неподобающем виде, то сдерживаться и дальше не имело смысла.
Стремительным шагом преодолев расстояние между ними, он осторожно, словно самую огромную драгоценность, заключил в ладони лицо Андунээль и, склонившись над ней, накрыл изумлённо приоткрытые губы нежным поцелуем. Шумный вдох, выдавший волнительный трепет, охвативший эллет, казался оглушительно громким в полной тишине, воцарившейся на несколько минут вокруг них. Наверное, ей стоило быть сдержаннее. Наверное, нужно было остановить Владыку. Но вместо этого она прильнула теснее к его груди, обвила шею руками и мягко ответила на поцелуй. Полностью отдавшись во власть ощущений и чувств, она зарылась пальцами в длинные шелковые волосы и счастливо улыбнулась, чувствуя, как Трандуил поглаживает подушечками больших пальцев скулы.