Он спросил:
— А вы можете сказать, как она сама относится к Хибари Кёе?
Тсуна осознала, что она совершенно не умеет убеждать людей. Что у этого киллера вообще в голове творится?! Как ему ещё сказать, что с Савадой Тсунаёши всё в порядке? И как ей теперь себя вести с ним? Зачем она вообще подняла тему про биографию?! А, нет, без этого не было бы понятно, зачем нанимать такого дорогого киллера в телохранители. Но как ему ещё попытаться объяснить?
А может, вообще не пытаться? Разве должно ему быть какое-то до Тсуны дело, если она почти не контактирует со своим братом и никак на него не влияет? Да, можно и это озвучить.
Но на вопрос надо по-любому ответить, и чего-нибудь Реборну этим объяснить.
— Я думаю, нейтрально. Уважает — это точно. Вы, наверное, подумали, что она умнее, чем хочет казаться, и сама его к себе привязала ради защиты? Спешу вас разочаровать, она далеко не такая. Я не могу сказать, что Тсунаёши совсем невинная и тихая девочка, но она всё равно добрая и честная, хотя и выросла… Так. Я бы сказала, что она специально старается не испортиться. Она хочет быть максимально непохожей на своего брата. Так что её отношения с Хибари Кёей — исключительно его инициатива. А она сама лишь очень обрадовалась, что её в кои-то веки любят. Да и не настолько она наивна, чтобы отказаться от защиты якудза.
Картинка в голове у Реборна чуть-чуть прояснилась. Значит, не всё так плохо. Может, в этой семье есть хоть один более-менее нормальный человек, потому что в Саваде Нане он заметил что-то неправильное. Но на эту Тсунаёши ещё надо было поглядеть.
— Ясно. Я не буду трогать Саваду Тсунаёши. Она всё равно с наследником близко не общается, и никак на него не влияет. Но хотя бы поговорить с ней можно?
— А кто запретит? Разве что Хибари Кёя, так что постарайтесь не попасться ему на глаза.
Теперь, когда стало понятнее, как себя вести, Тсуне надо было подтвердить свои слова. Девушка решила, что это будет не очень сложно, так как наплела она немного. Хоть доброй и честной она себя никогда не считала, но это можно было легко сыграть. Радость от того, что её любят она тоже действительно могла изобразить — она до сих пор испытывала подобную в отношении всех обитателей базы Мелоне. А всё остальное было чистой правдой, только чуточку подкорректированной.
— Спасибо, я с ней поговорю. Если что, могу помочь и вам. У вас есть ещё какие-то пожелания?
— Вы знаете, я хотела бы знать ваши планы по воспитанию Савады Нагарэ и имена его будущих хранителей. Если это возможно, разумеется.
— С чего бы этому быть невозможным? Насчёт планов… У меня они были. До того, как я увидел наследника. Сейчас я свои планы подвергаю большим сомнениям и корректирую, ведь, как мы с вами оба уже поняли, пускать в него пулю посмертной воли точно не стоило. Кстати, я, к сожалению, не видел сам, что конкретно произошло, а Хибари Кёя мне сообщил только своё мнение о моём поступке. Вы видели?
— Савада Нагарэ вбежал на школьный двор и приказал девушке, которая считается самой красивой в школе, «дать ему», угрожая, что иначе убьёт её брата. Я, кстати, тоже очень желала выразить вам моё мнение, но вижу, что вы сами его уже поняли. Потому, что моя подопечная, как девочка не очень умная, но не жаждущая чужих страданий, причиняемых её братом, побежала пытаться его успокоить. Как вы понимаете, это невозможно до прекращения действия пули, так что пришлось вмешаться даже мне.
— Вы воздействовали пламенем?
— Он невосприимчив, так что я воздействовала пинком, уж извините. Потом вмешался Хибари Кёя, но Савада Тсунаёши опять спасла своего брата, уговорив своего парня не сильно его бить. Я, если честно, не понимаю, зачем она это сделала. Может, не хотела клану Аохари проблем от Вонголы. Но у меня к вам большая просьба. Если можете, то, пожалуйста, обучайте его подальше от гражданских, и в особенности от его сестры.
Реборну стало одновременно и грустно, и стыдно. Грустно потому, что невосприимчивость к пламени Истинного Неба считалась страшнейшим проклятием (если только ты не личный хранитель Истинного Неба и не родственник ему). Стыдно — понятно почему, ведь неприятнее, чем когда тебя ругают, может быть только когда ты виновен и тебя ругают.
— Извините пожалуйста, я постараюсь.
Тсуне стало тоже как-то не очень хорошо. Ведь она же просто попросила, посоветовала, зачем перед ней извиняться, он же не виноват?!
— Ничего, вы же ни в чём не виноваты, я просто попросила.
Реборн решил не спорить по поводу своей вины, он помнил, что девушка даже не считала его своим должником, и продолжил недосказанное:
— С его хранителями я не определился. У меня есть на примете один парень, Гокудера Хаято, вы, наверное, слышали. Так вот, ему недавно семья Эспозито заказала наследника. Он должен вскоре прилететь в Японию. Так как он примерно одного возраста с Нагарэ, он поступит в эту школу, и будет выжидать удобного момента. Если Нагарэ его победит, то, по обычаям семьи Палетти, он должен будет подчиняться наследнику. Насчёт остальных я не знаю, так и не смог найти подходящих в Италии, надеялся, что найду здесь. Вам сообщать о моём выборе?
— Да, пожалуйста. Просто в Намимори не так уж и много пламенников, и что-то мне подсказывает, что из Пепельных Ладоней вы выбирать хранителей не будете. Поэтому, как бы вы моих случайно не выбрали, некоторые здесь вместе со мной. Они, конечно, откажутся, но лишних проблем я им не хочу, у них и так дел много.
— Да, разумеется.
Реборн вздохнул. С минуту они оба молчали. Тсунаёши поняла, что киллер хотел чего-то ещё, но не мог попросить.
Она сказала:
— Мне кажется, вы хотите чего-то ещё.
Реборн опять вздохнул и ответил:
— Извините. Мне говорили, что вы не любите выпускать своё пламя…
Теперь настала очередь вздыхать для Тсуны. Она даже почувствовала себя очень виноватой, хотя это и была совершенно не её проблема. Таких людей она всегда видела издалека.
Девушка подняла руку и зажгла на ней довольно большой огонёк. Сказала:
— Извините вы. Я чувствую невосприимчивых.
— Я…
Одно дело думать, какая ужасная участь у обделённых возможностью подвергнуться воздействию Истинной Гармонии, но совсем другое — понять, что сам таковым являешься.
====== Часть 12 ======
Тсунаёши ещё раз сказала:
— Извините.
Она собиралась попытаться объяснить Реборну, что всё не так уж и плохо, но Мукуро почему-то решил, что ей пора. Иллюзионист просто молча запихнул девушку в портал иллюзий, и она только лишь услышала, как её собственный шёпот говорит киллеру:
— Мне пора, извините.
Девушка уже собиралась высказать хранителю всё, что она о нём думает, и причём не только на японском, но тут увидела, куда он её притащил. Вернее не куда, а зачем.
Спортивный зал был пуст. Почти.
Несколько парней из старшей школы собрались кучкой в углу и что-то кричали, смеясь. А за ними, вжавшись в стенку, стояла она сама, то есть Джотто, и тщетно пыталась скрыться от рук одного, нагло лезущих под рубашку.
Какого?!!! Он же не может в её облике использовать пламя!
— Мукуро, — тихо сказала девушка, — я сейчас их всех… А ты сотрёшь им память, хорошо?
Чёрный вихрь с красно-оранжевыми вкраплениями рванул с места.
Она не использовала горячее пламя. Лёд, только лёд. Она не била, чтобы не осталось следов. Она гладила. Легонько, ласково касалась, опаляя холодом и невыносимой болью. Такой, какую чувствовала сама, когда пользовалась льдом без перчаток.