Интересно, сойдёт такой аргумент? Девушке на самом деле очень не хотелось обращаться к Бьякурану. Он, конечно, поможет, нет, он даже сам лично уничтожит весь Барасава-кай, но у него и без Тсуны много дел.
Девушка вообще очень не любила, когда за неё кто-то что-то делает, и даже Мукуро она «использовала» только потому, что он и так таскался за ней хвостиком. А так хоть пользу приносил, и немаленькую, и не мешал, что тоже важно.
Женщина с минуту размышляла, а потом сказала:
— Хорошо. Сколько вам надо человек? Я не могу дать больше… Восьмисот, извините. Я могу даже пойти сама, если не буду вам мешать. Мне просто хочется посмотреть, как вы это сделаете.
— Отлично. На самом деле смотреть там примерно не на что…
— Но я всё равно бы поглядела.
— Ну… Хорошо.
Женщина впервые за весь разговор улыбнулась. И Тсунаёши вдруг осознала, где её видела.
По тёмной, покрытой снегом улице идёт маленькая девочка лет семи. Она дрожит от холода и тихо плачет, не обращая внимания ни на что вокруг. Ведь её отец всего каких-то пару часов назад впервые за год приехал домой, и она сама убежала, спасаясь от кулаков нетрезвого мужчины. Он сейчас сидит дома, с мамой и братом. Вот уж кого он никогда не бьёт, так это Нагарэ, а маму… Тсуна не понимала, почему она не обращает на побои никакого внимания. Впрочем, она ведь и на Тсунаёши не обращает никакого внимания.
Девочка падает. Поднимается, отряхивает снег с колен и продолжает идти.
Куда? Она не знает.
Вдруг ей кажется, что её окликают. Она оборачивается. Подсознательно она надеется, что это мама, или хотя бы кто-то из школьных подруг.
Но она ошибается.
Рядом с ней стоит незнакомая женщина. Она выглядит чуть постарше мамы, и чуть более осмысленной, хотя девочка не понимает, почему ей так кажется, откуда она вообще взяла такое определение. Тсуне кажется, что у неё добрые глаза, и что эта женщина не сделает ей плохо. Но всё-таки она неуверенна.
— П-простите…
Женщина наклоняется к ней и хмурится.
— А чего шёпотом?
Тсунаёши оттягивает воротник потёртого свитерочка, показывая шрам на шее. Она думает, что это можно, ведь эта женщина её больше никогда не увидит.
Но она ошибается.
Женщина спрашивает:
— А где твои родители?
Девочка думает, что бы такого ответить, и наконец говорит:
— Дома… Я не хочу сегодня туда идти.
Её собеседница качает головой и отвечает:
— Хорошо, не пойдёшь. А со мной пойдёшь? А потом мы разберёмся, пойдёшь ты домой, или нет.
Учительница в школе, разумеется, объясняла детям, что незнакомцам на улице нельзя доверять. Рассказывала даже самые мягкие примеры того, что такие незнакомцы могут сделать. Но…
Женщина вызывает доверие. А девочке кажется, что всё будет лучше, чем замёрзнуть на улице. И намного лучше, чем вернуться домой. Ведь, когда над тобой издевается отец, это гораздо больнее, чем когда это делает совершенно чужой человек. Тсунаёши в свои семь лет это хорошо успела усвоить.
Девочка неуверенно кивает.
Женщина скидывает куртку и надевает её на Тсуну. Девочка, отчаянно краснея, закутывается.
Незнакомка, улыбаясь, спрашивает:
— Тебя как зовут?
— Т-тсунаёши…
— А меня Фумико. Пошли.
Фумико берёт девочку за руку и отводит в гостиницу. Там её хорошо кормят и укладывают спать, а наутро…
Тсуна сбегает, спрыгнув из окна второго этажа. Она испугалась хмурых мужчин в чёрных костюмах, с которыми разговаривала женщина. Похожими людьми, ой, очень похожими, командовал её отец.
Перед Тсунаёши сейчас сидела не Арашитори-кумитё, а та добрая женщина, которая когда-то ей помогла. Девушке стало очень стыдно. Как хорошо, что её собеседница не видела её лица.
Всё же улыбка очень сильно меняет людей.
Мукуро вдруг активировался и тихонько прошептал на ухо девушке:
— Ты знаешь, это она улыбается впервые за пару месяцев, наверное. У неё серьёзные проблемы… Знать бы, какие…
Да, знать бы. Тсунаёши поняла, что она просто уничтожит Барасава-кай, чего бы ей это ни стоило.
====== Часть 23 ======
В итоге Тсунаёши имела в своём распоряжение пятьсот бойцов. Арашитори-кумитё искренне не верила ни в какой успех, но решила, что ей без разницы — её клан всё равно обречён.
Люди были разделены на четыре подразделения, в каждом по пять отрядов. Их все Тсуна нагло пронумеровала, и не подумав запомнить имена вакагасира и сятэй-гасира.
В качестве средств связи решено было использовать Мукуро и ещё парочку иллюзионистов, так как все сигналы очень качественно глушились. Какой из воюющих сторон, было непонятно, но какая, в самом деле, разница?
Мукуро приступил к своим обязанностям сразу же, сообщил и даже показал на карте расстановку сил.
Люди Ироказэ-кай были сосредоточены вокруг резиденции, для защиты. Большинство сидели в окружающих зданиях и стреляли по врагу из окон, часть сосредоточилась на улицах. Шу сидел в резиденции, чему Тсуна несказанно обрадовалась — обычно он благоразумием не отличался.
Клан Барасава нападал с северной стороны. Они прошли уже довольно далеко, и Тсунаёши с тщательно скрываемым ужасом смотрела, как на иллюзорной карте, созданной Мукуро, жёлтые участки, обозначенные как территория, занимаемая людьми Ироказэ-кай, медленно покрывается зелёным (почему именно зелёным?) цветом Барасава-кай. Их было больше.
Было решено двигаться вслед за людьми Барасава-кай, догоняя их. Начать решили с краю, небольшие территории клана Арашитори находились восточнее территорий Барасава-кай, а людей было совсем немного.
Не самая лучшая, но кумитё призналась, что последнее время она была вынуждена поддерживать Барасава-кай, только чтобы держаться на плаву. Члены клана Ироказэ могли принять их за врагов.
Но так было даже лучше. Количество народа около резиденции было гораздо больше, и была возможность загнать врагов между людьми Ироказэ-кай и своими бойцами.
Так и решили.
Тсуна и Мукуро стояли на крыше какого-то здания и обозревали улицу. Дальняя от них часть её была чуть ли не целиком залита кровью. И повсюду валялись тела. Тсунаёши сначала хотела позвать Шоичи, но Мукуро сказал, что живых там нет. Уже нет.
Группа якудза состояла из тридцати-сорока человек. Много. А сколько таких всего? Ой-ё. Плохо.
Они двигались вперёд, сосредоточенно прикрываясь щитами из пламени от града пуль, льющегося на них из окон домов. Часть пуль, к слову, тоже была с самым разным пламенем, и спастись им удавалось не всегда. Но часто. Девушка отметила их тактику — половина держала щиты, половина отстреливалась, ведь и то и другое одновременно делать невозможно.
А снайперы из Ироказэ-кай так делать не могли — на каждое их было по одному. Большой просчёт Ироказэ Шу, с чего бы это? Тсунаёши решила, что потом разберётся, а пока просто прикрыла своим односторонним щитом из пламени. То же самое сделала и на соседней улице, где была такая же ситуация.
У девушки чесались руки уничтожить всю эту честную компанию безо всяких там Арашитори-гуми, но были две проблемы.
Во-первых, Мукуро запрещал ей много использовать пламя даже в перчатках, и долго ругался в таких случаях. А во-вторых, она тогда будет далее небоеспособна. Она довольно быстро опустошит резерв, и это закончится обмороком, а впоследствии болью во всём теле и, если использовать горячее пламя, а не лёд, то и проблемами с терморегуляцией в организме.
Тогда зол будет не только Мукуро, но и Шоичи. Тсуна благодаря ему и Верде уже прекрасно знала, что при изменении температуры внутренних органов меньше, чем на градус (точную цифру она всё же не могла запомнить*, сколько бы раз ей не повторяли) очень возможен летальный исход. Рыжик ей уже раз двадцать популярно объяснил, что она жива только благодаря ему и Мукуро. Девушка соглашалась и не хотела злить друзей, но заставить себя быть осторожнее и хотя бы перестать опустошаться никак не могла.