— Можно. — устало согласилась она.
Чем бы дитя ни тешилось…
— Спасибо, Тсунаёши-тян! — запрыгал от радости капо Миллефиоре. Рассиэль, стоявший у стеночки, только ухмыльнулся, ще-щекнув. Кикё кивнул, принимая приказ.
Тсуна вздохнула.
— Этих троих тоже… Уничтожить.
И вышла. Она была уверена, что всё будет сделано.
Комментарий к Часть 37 Я знаю, оно маленькое. Но оно есть.
====== Часть 38 ======
Комментарий к Часть 38 Оядзи – советник кумитё.
О-нээ-сан – “старшая сестра” – так называют влиятельных женщин в кланах якудза.
— Значит, у меня теперь есть брат и… Сестра? — переспросил Шу, когда все более-менее утихли, выпили годовой запас успокоительного, и немного разобрались в ситуации, выслушав историю Наны.
— Да… — задумчиво отозвалась женщина. — К сожалению, у тебя есть брат…
Парень немного удивился.
— А сестра?
Надо же ему что-то о них знать? Или не надо… Или надо пристрелить обоих вместе с отцом, чтобы навсегда вычеркнуть их из жизни матери…
— Да… К счастью, у тебя есть сестра.
Все обитатели и гости базы собрались в гостиной.
Тсуна внимательно рассматривала записку матери, утащенную у Реборна из-под носа. Вот что означает фраза «приходи со своими людьми»?
— По традиции на встречи таскают хранителей, желательно — всех имеющихся. — заявил Бьякуран.
Ему тут же поступили возражения:
— На официальные встречи! Принцесса идёт в гости к своей матушке, ще-ще!
Тсунаёши взъерошила белобрысую голову и объяснила:
— В кланах якудза принято брать на встречи только оядзи, который может быть не из хранителей. Или вообще никого.
— Я думаю, что она имела в виду просто тех, кого ты сама посчитаешь нужным ей представить. — сказал Мукуро. — Мы же все люди, в конце-то концов.
— Ну, а кого я должна считать нужным…
— А телохранителей надо? — влез Кикё, думая, как всегда, о безопасности и её организации, а не о чём-то менее, с его точки зрения, важном.
— Но зачем телохранители киллеру? — возразила Тсуна. — Я же… Стоп. А для мамы и Ироказэ-кай я…
Кто она для них? Просто «тупая больная девчонка» — уже не прокатит. Да и зачем? Помешает? И кто они для неё? Может ли она им… Доверять?
— Давай так. — прервал её сомнения Верде. — Ты готова умереть за Нану и Шу?
Он сказал это так, будто сейчас действительно решалась их судьба, судьба всего мира… Всего мира? Да, пожалуй. Нет, половины. Но всё же половины мира.
— Да, готова. — решительно отозвалась девушка.
— Замечательно. Значит, ты для них и киллер, и хакер, и всё, что им бы неплохо о тебе знать. Хорошо?
Хорошо. Действительно, если ты готов умереть за человека, то какая разница, насколько ты можешь ему доверять. И так и так ты уже готов.
— Хорошо.
— Но, Тсунаёши… — все остальные хором попытались возмутиться, но их прервал Верде, врезав Спаннеру (до других не достал) по шее для верности:
— Хорошее решение.
Это было сказано таким тоном, что все возражения сразу куда-то отпали.
Тсуна кивнула. Хорошо.
Где-то через час, наконец, собравшись, в том числе и с мыслями, Тсунаёши стояла у массивных дверей в резиденцию Ироказэ-кай.
— Ну входи уже. — поторопил девушку Мукуро.
После долгих пересудов Тсуна взяла его одного. Мукуро соответствовал всем желаемым обществом критериям: японец, хранитель, киллер (более-менее), если не самый приличный, то хотя бы больше всех работавший с якудза и имеющий возможность быстро исчезнуть, если что. После долгих лет совместной работы он научился понимать Тсунаёши с полуслова и угадывал её желания, когда не мог связаться с ней в трудной ситуации. Также он был девушке как советник и для якудза его вполне можно было обозвать оядзи.
— Если ты сейчас не войдёшь, я вышибу дверь. — добавил иллюзионист.
Угроза подействовала и Тсуна нерешительно нажала дрожащей рукой на кнопку звонка.
Ей открыл хмурый и задумчивый кобун. Не очень добро посмотрел на девушку и спросил:
— Кто такая?
Пока Тсунаёши старалась успокоиться и скрыть свои эмоции, как подобает лучшему в Японии киллеру, иллюзия гордо вздёрнула голову, твёрдо и немного высокомерно посмотрела на мужчину и ответила:
— Меня зовут Савада Тсунаёши.
Мукуро, видимо, решил, что одной этой фразы хватит. Тсуна так не думала, а ещё ей казалось, что можно и даже лучше было бы представиться Ироказэ Тсунаёши, ведь фамилия Савада — самое омерзительное, что должно быть сейчас у якудза клана Ироказэ. Да и называть себя Савадой при сознательной-то матери…
Но кобун сразу успокоился, даже выдавил из себя приветливую улыбку, чуть поклонился и сообщил:
— Кумитё-сама давно ожидает вас, Тсунаёши-доно.
Девушка вошла и пошла за кобуном.
Пару раз она-таки упала на лестнице, но Мукуро был настороже.
Сама же она об этом почти не думала. Её больше занимало то, что она ещё не знала, кто сейчас кумитё и зачем её ждут. Ясно, что Нане в качестве главы клана якудза обрадовались бы намного больше, но, может, она ещё не заняла этот пост? Тогда Тсуну должна была ждать встреча с Шу, ведь её мать тогда назвали бы «о-нээ-сама». Но Шу-то она зачем? А если кумитё всё же Нана, то ведь далеко не весь ещё клан знает о том, что она вернулась. И куда тогда делся бы Шу?
Но вот наконец они дошли до кабинета кумитё клана.
Тсунаёши, до этого более-менее державшаяся, сжала кулаки, сердце её застучало, как бешеное. Мукуро рядом хмыкнул и погладил девушку по голове. У нормальных людей этот жест означал бы попытку ободрить и успокоить. У них — почти то же самое, только наоборот. Тсуна терпеть не могла, когда кто-то трогал её волосы, и иллюзионист это прекрасно знал и, похоже, думал, что девушка захочет за это ему врезать и от этого перестанет волноваться. Но так не случилось.
Тсуне сейчас было не до этого.
Она вошла в услужливо открытую кобуном дверь, стараясь скрыть своё волнение. Ками-сама, как же трудно жить без маски!
В кабинете сидели оба — Нана и Шу. Мать и брат.
Нана, казалось, за одну ночь расцвела и помолодела. Конечно, было прекрасно видно, что после пережитого потрясения и восемнадцати лет до него она сможет оправиться ещё не скоро, но… Весь её вид, осанка, выражение лица и глаз принадлежали не забитой домохозяйке, уже вот как лет пятнадцать чувствовавшей себя никчёмной никому не нужной старой дурой, а молодой и полной сил женщине, лидеру уже крупнейшего в Японии клана якудза, готовой бороться и побеждать.
— Доброе утро, Тсунаёши. — улыбнувшись, сказала Нана.
— Доброе утро. — повторил Шу-кумитё.
— Э-э-э… — только и смогла выдавить из себя девушка, поняв, что слишком долго молчала.
— Доброе утро. — более-менее спокойно ответила иллюзия.
И тут Тсуна вдруг, неожиданно для самой себя, успокоилась. Безошибочно угадав Мукуро за своим плечом, она сильно ткнула иллюзиониста в бок.
— Всё, понял, ты сама со своей матерью разговариваешь! — отскочил он в сторону, победно ухмыляясь.
У него получилось!
Девушка повернулась обратно, встала в прежнюю позу, чувствуя, как вокруг исчезает лёгкая дымка Тумана.
Нана тем временем решила продолжить разговор:
— Я рада, что ты всё-таки пришла.
А могла не прийти?! Почему она так считает?
Женщина заметила удивление и пояснила:
— Я далеко не самая лучшая мать, как ты понимаешь. Далеко. Я вполне понимаю, что ты полностью свободна в своём выборе. Так как всё указывает на то, что что-то организуешь против… Своего отца, то у тебя, наверное, должны быть некоторые важные дела…
Значит, всё-таки она чужая.
Но надо было что-то отвечать.
— Нет, у меня нет никаких особо важных дел…
Нужно говорить спокойнее! Но как?