— Что она хочет? — спросила я обращаясь к нему, но при этом не отводя взгляда от мёртвой подруги. Мертвой подруги.
Он ничего не ответил, встал и подошел к утопленнице. Взял ее за руку, и они вместе устранились прямо сквозь окно, исчезая в ночной глади. Призраки ушли.
Глеб вернулся через минут пятнадцать. Всё это время я смотрела в окно, выглядывая в ночи тени. Внезапно появившийся за моей спиной, Глеб ничего не говорил и не объяснял мне. Но каким-то неведомым образом я поняла, что эта была наша последняя встреча с Софьей.
Глава III
На следующее утро меня разбудил сильный гром. Погода была ужасной. Форточка хлопала от ветра. Пришлось поднять свой зад и закрыть её.
— Почему ты не пришел сегодня ночью? — спросила я у Глеба. Мы оба стояли у окна, где совсем недавно находилась мертвая Софья.
— Тебе нужен отдых, — спокойно ответил он.
— От чего? — Мне стало смешно.
— От меня….
— Но я не устала!
Я резко развернулась к нему. Мне хотелось его обнять. Прижаться к его мужской груди или хотя бы подержаться за руки. С его стороны это было жестоко. Ведь он открыл мне сладостную обитель. И вдруг почему-то решил обделить.
— Ты измождена, — умеренно продолжил он, — Тебе нужно время и возможность сделать выбор….
— Для чего? — недоумевала я.
— Ты вскоре обо всем узнаешь… — заверив, произнес он.
Тут в спальню зашел отец, как всегда без стука.
— Доброе утро, — растерянно среагировала я, испугавшись, что он мог слышать мою болтовню.
— Доброе…. — Он настороженно огляделся. Похоже, что-то заподозрил. Через секунду приблизился ко мне, пройдя прямо сквозь Глеба, — А… Ты с кем разговаривала? — оглядывая комнату, словно ни в чём не бывало, спросил он.
— Ни с кем, — промямлила я.
— Но как так? Я точно слышал, — утвердительно заявил он.
— А… я по телефону говорила…. Кто-то номером ошибся… — экстренно ляпнула первое что пришло в голову, указывая на мобильник, лежащий на столе.
— Мм…. Иди завтракать, — он еще раз оглядел комнату и вышел.
День прошел обычно. Отец был на работе. Мы с мамой убирались и готовили.
«Жизнь наладилась», — думала я. Мама весело шутила и уже не смотрела на меня с беспокойством, а это самое главное.
К вечеру опять загрохотала гроза и поднялся сильный ветер. Электричество то и дело давало сбои. Отец приехал с работы поздно. Я уже собиралась ложиться спать, как услышала, что родители о чем-то тихо переговариваются. Меня пробрало любопытство. Обычно они не разговаривают вполголоса. Я подошла к приоткрытой двери своей спальни, и стала прислушиваться.
— Я звонил Бегелеву, — говорил отец.
— Нет, мы не должны этого делать, — возражала мама.
— Она полежит всего месяц. Ничего страшного не произойдет, — голос отца уставший, но твёрдый.
О ком он говорит? Обо мне? Где я полежу всего месяц?
— Целый месяц среди психов? Ты что?! — эмоционально чуть ли не воскликнула мама.
— Тихо. Не кричи, — попросил ее отец, — Роза опять с кем-то говорит. И это не нормально. Ей уже не пять лет… — пауза, — Я говорил с врачом, и он объяснил, что в ее возрасте это очень плохо…. Всего месяц…. Для обследования…. Это даже не больница, а как санаторий, — последние его слова утихли. Они ушли в свою спальню.
Меня хотят положить в психиатрическую больницу, отец давно об этом думал. Но я ведь не сумасшедшая, я не хочу….
— Ни один сумасшедший не признает себя таковым, — произнес Глеб. Я все еще стояла у двери находясь в полном ступоре.
— Я не могу в это поверить, — тихо вымолвила я, закрывая дверь. — Родной отец хочет сдать меня в психушку…. На месяц, но ведь и так понятно, что это будет продолжаться не один месяц, а постоянно….
— У тебя есть выбор….
— Какой? — я прикрыла дверь и прошла до койки, с надеждой уставившись на Глеба — Сбежать?
За дверью скрипнули половицы.
Кто-то из родителей поднялся пожелать спокойной ночи. Скорее всего папа. Но входить он не стал.
Я кое-как заснула. Меня мучили всевозможные мысли. Я даже уже поверила, что и в самом деле чокнулась, и мне пора подлечиться. Смотрела на Глеба, его облик раздваивался, словно я была в дурмане. И вскоре я погрузилась в сон. Мне что-то снилось. Я проснулась глубокой ночью от странного звука. Это был какой-то хлопок, но из-за грома плохо слышный.