* * *
Разум по ночам —в коротком отпуске,именно отсюда наши отпрыски,и текут потоки малолеток —следствие непринятых таблеток.
* * *
Попавши в сочетание случайное,слова имеют свойство обрестивнезапное согласное звучаниеу смысла в собирающей горсти.
* * *
Во мне видна уже до днаума канистра;не бойся старости, онапроходит быстро.
* * *
Когда к какой-нибудь давалкея устремляю взор непраздный,эфир, ласкающий фиалки,в тот миг меня грубей гораздо.
* * *
Ни в чем и никому не подражатель,не сын и не питомец горних высей,по духу я скорее содержательпритона беглых слови блудных мыслей.
* * *
Сноровка ослабла,похвастаться нечем,я выпить могуочень мало за вечер,и тяжко настольков душе с бодуна,как будто я на хуйпослал колдуна.
* * *
Блаженны те, кто не галдя,но собственным трудомиз ветра, света и дождясебе возводят дом.
* * *
Ткань жизни сожжена почти дотла,в душе и на гортани —привкус терпкий,уже меня великие делане ждут,а если ждут, пускай потерпят.
* * *
У мудрых дев – поплоше лицаи вся фигуристость – не броская,а крутозадая девицазато умом обычно плоская.
* * *
Кичлив и шумен, мир огромныйна страшный сон порой похож,я рад, что в угол мой укромныйон даже запахом не вхож.
* * *
С подонством, пакостью и хамствомпо пьесе видясь в каждом акте,я все же с дьявольским упрямствомхраню свой ангельский характер.
* * *
День за день устает и, вечерея,он сумеркам приносит теплотупечально умудренного еврея,готового к уходу в темноту.
* * *
Загадка, заключенная в секрете,жужжит во мне, как дикая пчела:зачем-то лишь у нас на белом светесегодня наступает со вчера.
* * *
Я с утра томлюсь в неясной панике,маясь от тоски и беспокойства, —словно засорилось что-то в кранике,капающем сок самодовольства.
* * *
Приличий зоркие блюстители,цензуры нравов почитатели —мои первейшие хулители,мои заядлые читатели.
* * *
Вокруг супружеской кровати —не зря мы брак боготворим —витает Божьей благодативполне достаточно троим.
* * *
Я всю жизнь сомневаюсь во всем,даже в собственномтемном сомнении,размышляя о том и о сем,сам с собой расхожусья во мнении.
* * *
Кто пил один и втихомолку,тот век земной прожил без толку.
* * *
Бесплотные мы будем силуэты,но грех нас обделять необходимым,и тень моя от тени сигаретысумеет затянуться горьким дымом.
* * *
Вкусил я достаточно света,чтоб кануть в навечную тьму,я в Бога не верю, и этопрекрасно известно Ему.
* * *
Не чересчур себя ценя,почти легко стареть,мир обходился без меняи обойдется впредь.
* * *
Легковейная мыслей игракровь и смерти родит регулярно,все хотят в этой жизни добра,но его понимают полярно.
* * *
У памяти в углах – целебный мрак,упрятаны туда с умом и вкусомте случаи, когда я был дурак,то время, когда был я жалким трусом.
* * *
Наследье рабских летвесьма типично:сноровка в разбегании по норам,отвычка рисковать, решая лично,и навык петь согласным подлым хором.
* * *
Так тяжко, словно у небеся нахожусь уже в ответе,а за душой – сожженный лесили уморенные дети.
* * *
В какую ни кидало круговерть,а чуял я и разумом, и носом:серьезна в этой жизни только смерть,хотя пока и это под вопросом.
* * *
Наплывы закатного светатекут на любимые лица,уже наша песенка спета,и только мелодия длится.
Вечерний звон
Всем, кого люблю и помню, – с благодарностью
Предисловие
У меня есть два одинаково заманчивых варианта начала, и я мучительно колеблюсь, какой из них предпочесть. Первый из них наверняка одобрил бы Чехов:
Проезжая по России, мне попала в рот вульгарная инфекция.
Вариант второй попахивает детективом и имеет аромат интриги:
Уже семь дней во рту у меня не было ни капли.