— Ни за кого я не голосовала. Не была, не состояла, не участвовала. А вы? За Зю-зю?
— Нет. За Лебедя. По дурости, — вздохнул Белокуров. — Грех на мне. Предателя Родины принял за возможного спасителя. Недальновидность проявил.
— Я тоже, — признался Тетерин.
— А я — за Ельцина, — сказал отец-основатель.
— И я, — тотчас призналась его невеста.
— Вот и сам Бог велел вам пожениться! — воскликнул главный бестиарий. — Совет да любовь! Пью это волшебное пиво за будущий союз. Если родится сын, назовите его Борнелем или Борникелем. Какие ещё аббревиатурные имена можно сочинить из ФИО нашего всенародно избранного? Ельборн, Бнель... — Он не удержался и произвёл из фамилии, имени и отчества Ельцина всем известную неприличность.
— Мат в нашем княжестве запрещён, — произнёс отец-основатель с неудовольствием.
— Простите за хамство, — тотчас исправился Белокуров, спохватившись, что его опять несёт куда-то не туда, и вновь видя напротив себя влюблённый взгляд, только теперь — других глаз. За всю жизнь на него не смотрели влюблённо так часто. Зря только усы сбрил.
— А я бы вам, в качестве исключения, разрешила материться, — произнесла княгиня Жаворонкова. — У вас хорошо получается. Скажите ещё что-нибудь матерное. Марина закроет ушки. Всё-таки она у нас невеста, как бы можно сказать, невинная.
Фрейлина снова покраснела и сказала:
— Я могу и вовсе уйти, если вы и впредь намерены меня оскорблять.
— Не слушайте её, Марина, — сказал Белокуров. — Я ни слова матерного не пророню больше. Да и в предыдущем случае — не я же виноват, что у него ФИО матерное.
— А чем я тебя оскорбила? — сказала княгиня. — Разве невинность — оскорбление?
— Не невинность, а то, что вы сказали «как бы», — потупив взор, ответила Марина.
— Беру свои слова обратно, — вздохнула княгиня. — Прости!
— Хорошо.
— Чистая душа! — воскликнул Белокуров. — Если отец-основатель настаивает на своём отказе, я готов жениться на вас, Марина.
— Ну, знаете! — снова обиделась девушка.
— Не обижайтесь, я серьёзно, — продолжал дурить под воздействием крепкого пива и забытого чувства безусости главный бестиарий. — Вот, ты говоришь Ч, — повернулся он к Тетерину. — Чистоты! Вот чего мне давно не хватает в людях. Чистоты душевной. Вот — моё Ч, которого я ожидаю. Сам утратил чистоту свою не помню когда. Должно быть, четвёртого октября девяносто третьего, когда обманул свою будущую жену, что спасаюсь от преследования, и тем самым соблазнил её.
— Борь! Ну, хватит языком чесать! — не выдержал бедный Прокофьич.
— Ой, не мешайте ему, пожалуйста, — взмолилась княгиня. — Когда он сердится, у него такой голос красивый. Даже забываешь, что усы сбриты. Вы их, когда сбрили, выбросили?
— Разумеется.
— Как жаль! Надо было аккуратно собрать и подарить отцу-основателю. Ему таких ни в жизнь не вырастить.
— Ваше высочество! — прогудел отец-основатель.
— Обиделся? А нечего девушек обманывать, — припечатала его княгиня.
— Ну и обед получился, — промолвила отверженная невеста.
— Невкусный? — спросил стоявший за спиной княгини слуга.
— Обидный, — ответила Марина. — И вот что. Я, кстати, не очень-то и огорчена, что отец-основатель от меня отказывается. Не хочет — не надо. А вы, — она гневно посмотрела на Белокурова, — со своими издевательскими предложениями идите куда подальше! Я, между прочим, не девственница, так что не рассчитывайте на особую чистоту. И за Ельцина голосую в отличие от вас, чистюли такого. Спасибо, ваше высочество, можно мне уйти?
— Иди, бедная, — разрешила княгиня.
— Я не бедная, — гордо вскинулась Марина. — И не нуждаюсь ни в чьей жалости, ни в чьих дурацких предложениях.
Едва она вышла, княгиня Жаворонкова приказала отцу основателю:
— Владимир Георгиевич! Пойдите догоните её и пообещайте жениться.
— Простите, Екатерина Петровна, но я твёрдо решил остаться холостым, — сердито ответил отец-основатель.
— Бунт? — вскинула бровь княгиня. — Ну и хрен с вами, ходите незамужним. Может, и вам хочется уйти из-за стола?
— Пожалуй, да.
— Идите, я вас не задерживаю.
— Спасибо. Когда подойти к вам по поводу Ласточки?
— Через часок.
Когда отец-основатель удалился, наступило тягостное молчание.
— Суп подавать? — спросил слуга.
— Подавай, — вздохнула княгиня. — Чудаки! Обед ещё в самом разгаре, а они уже ушли. Знаете что! Мы отправимся встречать деревенскую Пасху на лошадях. У нас отличные лошади, и хватит на всех. Сколько туда езды?