Двенадцать надрезов запястья. Каждый новый с новой, все большей, болью. Поющие Смертью клинки всегда обладали своей душой, своей аурой и пробуждались, лишь напившись кровью и плотью своего хозяина. Они должны были стать первым пиром оружия. Будь это меч - боль была бы меньшей. Но, мастер решил иначе. Для Серваля создали метательные кинжалы. Двенадцать орудий смерти, двенадцать простых надрезов, которые не просто резали плоть, но и отгрызали от нее маленькие кусочки, запоминая хозяина навсегда. Они пили жадно и много, будто проверяя эльфа на прочность. Не отпускали кровь, пока каждый клинок не чернел и не наполнялся мерцанием.
К моменту, когда последний кинжал почернел, эльфа уже прилично шатало от потери крови. В глазах все плыло, горле пересохло, а в голове шумело. Он не падал лишь из упрямства и знания, что просто не должен упасть перед архивампиром. Двенадцать кинжалов лежали на скамье в ряд, и Серваль уже собирался убрать их в ножны, надеть перевези на себя - и, завершить ритуал, но тут Лазарь Тит остановил его жестом.
Вампир пару ударов сердца смотрел на оружие, потом столько же всматривался в мутные глаза эльфа.
Серваль не поверил бы, если бы не видел своими глазами, как вампир быстро расстегивает лацкан парадного мундира и раскусывает собственное запястье. Густая кровь мага крови, будто смола, окутывала рукояти, не касаясь лезвий.
- Кинжалы - дар наставницы, а это - мой, - просто сказал он, когда глаза дроу стали почти квадратными от удивления.
Серваль хотел было ответить, но тут рука вампира, занесенная над оружием, с противным хрустом изломалась на несколько частей. Незримый удар магии вышиб фонтан крови из правого бока архивампира, чуть ниже ребер. Затем, еще удар и еще. С пятым Лазаря буквально выбило из пергалы, прямо через ветви с хищными листьями. Сверху на пытающегося подняться Тита упало что-то огромное, давящее аурой страха и смерти.
- Ты посмел поднять руку на моего сына! - прохрипело существо.
Серваль далеко не сразу понял, что этот монстр, словно сошедший со страниц бестиария Инферно - его отец. Грааль настолько лишился разума, что перестал контролировать себя. Серваль ощутил его эмоции, главной из которых был - страх. Страх за сына, за того, кого архивампир любил, за плоть и кровь, за душу. Впервые, с момента знакомства, эльф ощутил чувства отца. Грааль Нерз ощутил кровь сына, а затем и кровь архивампира. Он решил, что Тит попытался из его сына сделать своего птенца. И страх за жизнь Серваля лишил архивампира рассудка окончательно. То, что сейчас сражалось с Титом, не было его отцом. Сила двух магий крови крушила все живое на десятки шагов вокруг.
Серваль, до этого момента, лишь читал про битвы магов крови. От столкновений мужчин, казалось, что и сам воздух напитывался ядом. Аура страха, ужаса и паники почти мгновенно залила парк. Такой силы магия, от которой останавливается сердце. Будь Серваль человеком - уже был бы мертв. Но, кровь инкуба защитила от отголосков битвы. Эльфу не хотелось проверять, что будет, когда магия захлестнет всех обитателей резиденции и гостей бала.
Два клинка оказались в пальцах убийцы - и оба настигли цель, вонзившись точно в спину отца, чуть выше и чуть ниже сердца.
- Отец! - закричал дроу.
Грааль вздрогнул и резко обернулся на голос. Тит тоже опустил руки с резко отросшими когтями.
Сервалю чудилось, что он прикладывает весь свой дар, чтобы пробиться сквозь пелену безумия отца. Докричаться до разума, когда отец во второй ипостаси, оказалось неимоверно трудно. Резерв дара таял буквально на глазах.
- Он - друг! - проталкивал Серваль слова, сквозь пелену бешенства отца. - Дар!
В глазах окончательно потемнело. Эльф почувствовал, как холодеет мир вокруг. Ноги подогнулись сами, против воли. Полукровка, тогда, еще не знал, что архивампиры не восприимчивы к магии разума. Им невозможно что-то внушить, а потому несколько простых слов и эмоций почти выжгли дар юного мага.
Он не почувствовал, что упасть ему не дали, увенчанные шипами, руки, которые впервые обнимали сына. Как, впрочем, и уйти за грань не позволил единый дар двух властителей.
Отступление 3. Серваль. Память. (06.12-20.01)
~ Отступление 3. Северная Видьят. Серваль. Память о прошлом.~
Если долго издеваться над здравым смыслом,
здравый смысл поиздевается над тобой.
(Скрытая правда жизни)
Серваль пришел в себя от боли.
Она накатывала на него медленно, волнами, как наступающий прибой. Пока, наконец, не взорвалась в голове острой резью и не заставила выгнуться в попытке увернуться.