Он видел в ее глазах только высокомерие. Невероятное по своей насыщенности чувство полного превосходства над всеми живущими. Гадриэль множества раз наблюдал подобное. У очень и очень многих. Часто высокомерие аристократы путали с честью, подменяя понятия. А свое положение мнили чем-то незыблемым, уподобившись Богам. Есть высокомерие по отношению к тем, кто ниже. Такая знать в большинстве человеческих королевств, где аристо могут уничтожать собственных рабов сотнями, а потом приторно лебезить перед наместниками или посланниками королей. А есть знать, которая высокомерна по отношению ко всем, не делая различий между сословиями. Те же Высшие вампиры или древние рода, где имел глупость воплотиться дух Истинного дракона. Такой знати плевать кто перед ними: слуга или Император, говорить они будут одинаково надменно.
И дроу отличались подобным высокомерием, только не столько к соплеменникам, сколько ко всем остальным. И тут все просто, раса воинов, не могла понять, как можно учтиво склонять голову перед поэтами и ювелирами из светлых «братьев». Ведь у светлых эльфов не любили ближний бой, отдавая предпочтения лукам и стрелам. Дроу не любезничали с людьми, потому что люди считали их продажными наемниками, без чести и совести, а сами эльфы называли людей «вонючими однодневками». Орки были для дроу слишком глупыми и дикими, тогда как темные учились контролировать эмоции. Оборотни имели слишком жесткие законы, и придерживались их букве, а не духу, что бесило дроу. Про гномов и говорить нечего - постоянные открытые противники. Разве что драконы могли вызвать почтение дроу, а еще через них выстраивать дипломатические контакты и налаживать мосты сотрудничества. Так было раньше, и за три тысячи лет относительного мира ничего не поменялось.
Дроу не стремились снизить спесь. И Дэиваар прекрасно понимал причины этого. Маг просто привык к подобному отношению. Привык силой доказывать, что равен дроу. Ведь, как верно утверждение о спеси, так же правдиво и то, что более верных соратников не найти. Конечно, при условии признания. Дэиваара Своды признали уже очень давно. Еще во времена правления прошлой династии.
Но... было и исключение. Его женщины! Темные красавицы, что ядовитыми цветами распускались в его сердце, зарываясь в него своими корнями. Любая из дроу, в его руках, отдавая себя ему, превращалась в просто красивую женщину. Да, возможно умную, но сначала женщину, а уже потом правительницу.
Эморитель была такой же! Юная девчонка, ставшая прекрасной девушкой, а затем и женщиной. Рядом с ним она была именно, что женщиной. Смотрела на него без высокомерия, а скорее с гордостью. Мол, посмотри чего я достигла. Гордись, светлый! Собой и мной, ибо такая женщина любит тебя! Но, все же, гордость и высокомерие - не едины!
Его дыхание метнуло в него два кинжала, которые маг отбил Каплей. Магиана вскинула подбородок - и вокруг все тут же заволокло снежной взвесью! И минуты не прошло, как Вьюга почти лишила зрения, а холод пробрал до самых костей.
Его ярость, которая клокотала внутри, сплелась с мраком нового азафата в причудливый клубок эмоций и уговоров. Желание поддаться исконно темному искушению, отомстить за боль, которую одноглазый сейчас испытывал.
- Ты желаешь моей смерти, мое дыхание, - прошептал маг, выпуская парок из собственных посиневших губ. Это не было больше вопросом, как раньше.
Ее глаза сузились.
- Ты предал меня, киранский прихвостень, - пророкотала она, выстраивая что-то явно убойное.
Маг качнул головой, вставая ровнее.
- Что тебе наговорили, Эмори? Чему ты поверила?
Слова - слова, ничего не значащее, пустые звуки. Пришло время - и она уничтожала свою любовь к нему, подменив ее на что-то иное. Холодное и мерзкое. Презрение, досада, обида. Да мало ли вариаций у темной стороны души разумного?
Он множество раз уже наблюдал это в женщинах. Бывало, что и сам искусно взращивал эти эмоции, чтобы легко уйти. И все равно, сколько бы веков он не прожил, а вырывать очередной цветок из груди, всегда больно. Невыносимо! Закричать бы сейчас. Подскочить, ответить на ее ярость своей. Скрутить глупую девчонку, забывшую все и позволившей чужой злобе оболгать его. Встряхнуть, и выяснить, что же случилось...
Да, он был с Эльаэль, пока сопровождал посольство в княжество. Был и раньше с ней, потому что умел ценить ум в женщинах, как и талант. Эльаэль не была слишком умной, зато умела слушать и петь. Она создавала поистине шедевры, придумывая собственную музыку и песни.