— Да. Сколько в этом районе домов? — спросил Колодников.
— Пятьдесят пять, — ответил Демин. — Только подвалы не везде есть. На Силикатной площадке, там только чердаки.
— Знаете, что странно, — вступил в разговор Зудов, — все убийства происходили в радиусе метров триста.
— А ты с чего отсчет ведешь?
— Как с чего? С Надькиного убийства.
— А почему ты считаешь именно с Надьки? — не понял Демин.
— Потому, что до этого у нас полгода было тихо. Ни одной мокрухи. Даже бытовой.
— А ты ведь прав, Пашка, — согласился, чуть подумав, Колодников.
В это время к ним, запыхавшись, подошел Гараев.
— Нашел я одну пару, они в пять разошлись, сидели вон за тем столом, — обернувшись, он показал в сторону убого сооружения у третьего подъезда. — Как раз напротив той отдушины. Вот, они слышали крики из подвала. Телке даже стало страшно, она попросила, чтобы парень ее проводил. И они видели, как из подвала вышел парень. Лица его не видели, но так описали: невысокий, щуплый, в спортивной форме.
Колодников посмотрел на своих коллег.
— Так! Достаньте мне Семина, хоть из-под земли достаньте! Паша и Гараев, вы к его лучшему другу, как его…
— Колокольникову?
— Да. Алексей, ты езжай к этому, второму.
— Хало?
— Ну да. А я проведаю самого Семина.
Уже усаживаясь в машину, он пробормотал себе под нос: — Неужели Юрка опять прав, и я облажался с этим недоноском?
ГЛАВА 15
В отличии от Колодникова, утро у Астафьева выдалось не таким безрадостным. Ольга, правда, умотала к себе в прокуратуру, а Юрий решил немного поработать, и взялся за телефон. Звонил он в оперативную часть областного отдела внутренних дел. К его радости, голос на другом конце телефонного провода показался ему дико знакомым. Столько дефектов речи могло быть только его сокурсника по милицейскому училищу Вовки Арнольдова. Он уже пару лет как подвязался в дежурной части областного управления милиции.
— Привет, Ильич! — бодро приветствовал его старой кличкой Астафьев. — За что ты наказан в этот раз? Все отдыхают, а ты работаешь.
— О, Квасавчик, пвивет. Ты что, слез с очеведной телки и вешил вспомнить стаёго дъюга? А насчет наказан, ты это зля. Я наобоот, тепей тут начальник.
— О, поздравляю. Это как раз вовремя. Мне тут поручили пробить кое-какие данные по делу о расстреле наших гаишников.
— Это тебе то, подполковнику? — Арнольд явно был в восторге. Он то был до сих пор капитаном, и такое «унижение» своего сокурсника воспринял с приятной радостью.
— Ну, что делать, я ж не начальник, у меня повыше есть еще и полковник.
— Да, под этого не ляжешь, это тебе не Сонечка с бухгалтеии, как тогда классно вас застукали пъямо в кассе. Ты как ааз был под ней.
Юрий скривился. Этот момент своей половой жизни он вспоминать не любил. Тогда он чуть не вылетел из училища, и зацепился буквально чудом.
— Как ты можешь помнить такие гадости? Я и то почти забыл тот случай. Ну, давай, не придуривайся, я не миллионер, по межгороду мемуары наговаривать.
— И что тебе надо?
— Мне нужен человек, кто был в курсе разборок между автозаводскими и какими-то там «слонами» в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Ствол тут один серьезный всплыл с тех времен. Именно из него расстреляли наших гаишников.
Арнольд звучно свистнул в микрофон.
— Ну, ты даешь! Это ж одиннадцать лет пъошло. У нас в упъавлении сейчас таких осталось единицы. Может Сахно Мичуиин, садовод наш, любитель. Да, наверное, Ковальский. Все остальные либо на пенсии, либо в бизнесе. Хоеёшо тогда все поднялись на этом деле.
— Как мне их найти, этих Сахно и прочих твоих мичуринцев?
Арнольд засмеялся.
— Да, где ты их сейчас найдешь? Аасползлись как мухи по туше дохлого слона.
Астафьев удивился.
— А, что, вы, разве, не работаете в экстренном режиме? Нам говорили, что в управе все пашут по этому делу день и ночь.
— Пашут, это да. Только все ааботают нормально. Вчеяа вечеоом йаспределили обязанности и отбыли отдыхать. Если уж тебе пииходиться ваботать по железногооскому стволу, то, что ты еще хочешь?
— Понял. Слушай, а ты тогда не принимал участия в расследовании?
— Да ты что! Я тогда тлубил на «земле» в Октябльском лайоне. Но, вообще то, дело было гъомкое. Фильм был даже, по ТВ недавно показывали. Они тогда накъошили длуг длуга намеренно. Жмуииков твидцать с каждой стороны. Пальбу тогда уствоили в двадцати шагах от главного упъавления, пъикинь?!
— А как называлась вся эта разборка? Как она проходила по документам?
— Как-как, пвосто. "Битва слонов". Там пъикол был, у одних бъигадиъл был Коля Слонимский, а двугой, немец из казахстанских — Миша Элефант.
— Серьезно?!
— Вполне.
— Ну, ладно, спасибо и на этом.
Положив трубку, Юрий чуть подумал, потом зевнул, и снова завалился спать.
Как раз в это время произошло еще одно событие, оказавшее большое влияние на ход событий. К воротам дачного массива с ласковым названием «Солнечный» подъехала машина, «Джип-Чероки». Охранник тут же поднял шлагбаум, и машина проследовала дальше. Вот у самой дачи открывать ворота было некому, и водитель вышел из машины. Когда он уже открыл ворота, его окликнул сосед, тот самый толстый водитель "Ланд Крузера", что так напрягли в прошлую пятницу Зудов и Лужков — Михаил Сергеевич Гуревич.
— Слышь, Николай! Тебя менты уже проверяли?
Николай с недоумением уставился на толстяка.
— Меня? Зачем меня проверять?
— А это не важно. Они сейчас все внедорожники шустрят…
Он говорил что-то еще, но мимо них как раз проезжал автомобиль, и концовку его речи Николай не расслышал. Если бы Гуревич был более наблюдательным, он бы заметил, как после его слов сосед изменился в лице, а руки так затряслись, что он уронил ключи от ворот.
— Так говоришь, шустрят? — спросил он соседа, когда автомобиль проехал, и шум утих.
— Да, — радостно подтвердил Гуревич, — все тачки проверяют, и к резине особенно придираются. Чем-то им «Мишлем» не по вкусу пришелся.
— Понятно, — ответил вновь прибывший, и, к удивлению Гуревича, начал закрывать ворота.
— Ты чего это? — спросил он. — Только приехал же?
— Да, забыл кое-что в Кривове. А сейчас вспомнил. Надо съездить, — пробормотал Николай, и, резко развернув машину, помчался в сторону выезда.
— Чего это Тарасов, интересно, психует? — удивился Гуревич, но, раздумывать было некогда.
— Миша, окрошка готова! — позвал его голос из-за забора. Это событие было столь долгожданным, что Гуревич надолго забыл о странном поведении соседа.
А тот мчался в город, бормоча себе под нос: — Ну, Санек, ну, козел! Вот подставил, падла!
ГЛАВА 16
Через час около третьего отделения милиции встретились все три группы оперативников. Остановились на крыльце: подышать свежим воздухом, да покурить. Лица у всех были обескуражены.
— Ну, что у вас? — спросил Колодников.
— А что у тебя? — спросил Зудов.
— Вообще, мать говорит, не появлялся он совсем, — ответил Колодников. — Пошарили мы по комнате, проверили кладовки и шкафы — нет его.
— Вот и у нас тот же хрен в тоже место. Колокольников уехал в техникум, документы повез, там еще подготовительные курсы.
— Хало тоже отсутствует, — доложил Шаврин. — И, как говорит бабушка, тоже уехал в техникум сдавать документы.
— Когда они вчера пришли домой? — спросил Андрей.
— Полпервого, — в один голос сказал и Зудов, и Шаврин.
— Так, значит, это не они запороли эту бабушку, — сделал вывод Андрей.
— Да ладно, что ты на них косячишь? — удивился Шаврин. — Это Семин урод из уродов хоть ему и семнадцать лет. А эти то парни вообще пацаны. Им же всего по пятнадцать. Только девятый класс кончили.