— Выпьешь? — спросил Андрей.
— Я одна не пью, — словно завороженная, не отрывая глаз от бутылки, пробормотала Ленка.
— А кто тебя заставляет одну то пить? Мы поддержим, — предложил Демин.
Колодников достал из тумбочки свой личный стакан, подал его Пилораме, себе и Демину две старых чашки с отбитыми ручками. Втроем они даже чокнулись.
Через полчаса раскрасневшаяся Пилорама чуть заплетающимся языком буквально орала в сторону ментов: — И этот щенок, этот сучонок, тычет мне в горло финкой, представляешь!? Кому!? Мне!? Мне сам Король в ресторане «Сокол» колени целовал, об этом весь город знает! А Король весь город тогда держал, и держал вот так!
Она сжала со всей силы свой поцарапанный кулак.
— Что ж ты ему в лоб то не заехала, щенку этому? — спросил Демин.
— Ага, заедешь ему! Ты бы видел, какие у него глаза были — во! — Она показала ладонями что-то ужасное. — Еще чуть, и он бы резанул! Этот гад сколько человек уже замочил!
— Сколько?
— Он говорит, что девять.
Колодников удивился.
— Ого! Это откуда столько? Что-то я по сводкам ничего такого не видел.
— Откуда! Оттуда! Вчера, говорит, ночью пару таджиков зарезал. Они ночью с силикатного шли, с ЦЛК, он тормознул их и запорол. Он нам даже деньги показывал, три тысячи у них из носков вытащил.
— А еще он кого убил? — спросил Демин.
Пилорама начала загибать пальцы.
— Ну, Надьку, потом двоих около подстанции, Фокиных, этих таджиков, и бомжиху какую-то ночью же вчера. А ты говоришь — в лоб ему дай…
— А девятый? — быстро спросил Колодников.
Ленка нахмурилась, замотала своими патлами.
— Я не поняла, он мужика какого-то куда-то заманил, и зарезал. Я в кухню как раз выходила, чайник ставила, пропустила это все.
— А когда он к вам пришел? Во сколько? — поинтересовался Демин.
— Да, полпятого приперся, придурок, самый сон сорвал. Нинке сразу морду набил за то, что она подписала показания про него. Я ее защищать начала, так он мне эту финку и сунул. Потом минет еще сделать заставил, козел! А еще хвалился, что никто его посадить не сможет, потому, что он малолетка, и у него все тут схвачено, везде и все. Давай, наливай еще!
Колодников вылил в стакан остатки бренди. Ленка пьянела с типичной для алкоголиков быстротой, и Андрей решил задать ей еще один, последний вопрос.
— А он это делал один, или со своими дружками? Я в смысле — убивал один, или нет?
— Кто, Сема? — она уже слабо соображала. — Как же — один! Все там были, все они душегубы.
Тут Ленка встала, ее чуть качнуло.
— Ну, я пошла. А то Нинка забухать хочет от горя. Этот пидор вчера только один пузырь водки и притаранил. Жлоб!
Она вышла из кабинета, Колодников скорчил брезгливую мину, и легким движение руки смахнул стакан Пилорамы в мусорную корзину. В это время зазвонил телефон.
— Да, Колодников слушает.
Звонил патологоанатом Крылов. Его, обычно, монотонный голос с легкой грассировкой был на удивление возбужден.
— Андрей Викторович, это Крылов. Я тут задержался на работе по случаю безнадежно испорченного воскресенья, и внимательно исследовал всех жертв вашего этого маньяка. Так вот, это с первого взгляда не было заметно, но резанные раны у тех двух, что нашли в ванной, и у тех, кого нашли около подстанции, оставлены тремя разными орудиями преступления.
Колодников понял суть всего этого важнейшего сообщения, но все же переспросил:
— Как это?
— А так. Разница небольшая, но это три разных ножа, лезвия разной ширины. Разница буквально в паре миллиметров. Каждый нож на миллиметр шире другого. Выводы делайте сами.
Колодников одной рукой держал трубку, а второй пытался закурить сигарету, настолько его взволновала это сообщение.
— А сегодняшняя бомжиха? Как она?
— Нет, там работал один только нож, самый узкий.
— Спасибо, Эдик. Огромное тебе спасибо!
Колодников положил телефонную трубку и, взглянув на Демина, приказал: — Быстро отзывай одну из машин, сам бери Уазик, и берите Хало и Колокольникова.
ГЛАВА 17
Колокольникова они взяли без труда. Уже через двадцать минут он, и удивительно похожий на него отец, такой же длинный и рыжий, сидели в кабинете Колодникова.
Как оказалось, папа в малолетках сидел, и это сказалось на диалоге двух сторон.
— Где Семин, Николай? — спросил Колодников подростка.
— А при чем тут мой Колька? — вместо него ответил вопросом на вопрос старший Колокольников. — Вы у его отца спрашивайте, где этот баклан недоношенный прячется.
Колодников поморщился.
— Виталий Иванович, мы задаем вопросы вашему сыну, а не вам. Это ваш сын дружит с Семиным, а не вы.
Но тот был неумолим.
— Вы на моего сына сильно не напирайте. Ну и что, что он по малолетке якшался с этим пидором, теперь это при чем? Как Сему в КПЗ определили, я сыну сразу запретил близко к нему подходить.
Андрей усмехнулся.
— Так вы говорите, что ваш сын с ним не общается? А свидетели показывают, что видели вашего сына с Семиным и Хало буквально вчера, ночью.
Колодников соврал, никаких свидетелей у него не было, только слова Пилорамы, про Семиных дружков, одного длинного, а второго маленького.
— Вы же заходили в комок к Арату? — спросил он Николая.
— Ну, — согласился Кол. Они и в самом деле были в этом магазине, просто тот был единственный на Силикатной площадке, и Колодников это знал.
— Ах ты, сученок! — Старший Колокольников с размаху отвесил сыну полновесного леща. — Я же тебе говорил, что бы ты с ним не шлялся! — заорал он. — Ты где вчера был, у Светки, или где?!
— Да у Светки я был, у Светки! — зачастил Кол.
— Что за Светка, где живет? — спросил Андрей.
— Да, через дом от нас, во втором подъезде, — пояснил отец. — Хорошая девчонка, я уж не против. Пусть походит с ней.
— Телефон у ней есть? — настаивал Колодников.
— Нет, откуда?
— А адрес?
— Какая у ней квартира? — спросил отец у сына.
— Семнадцатая, — прояснил Кол. — Только я с ней вчера поругался.
— И что ты тогда делал весь вечер, до двух часов ночи? — спросил Колодников.
— Да, подцепил двух девок, пиво с ними пил в садике.
— В каком?
— В двадцать пятом.
— Что за девушки, где их можно найти? — настаивал Колодников.
— Да не знаю я! Я их первый раз видел. Это не наши были, не силикатчицы.
— То есть, подтвердить то, что ты был с ними, а не с Семиным не может никто? Так? — сделал вывод Колодников, и посмотрел на отца Кола.
— Ну, выходит так.
— Он вчера был в этой одежде? — спросил Андрей.
— Да. Другой у него нет, еще не заработал.
— Ну, что ж, тогда нужно будет сходить, и принести ему какую-то другую одежду. А это все: треники, кроссовки, мы заберем на экспертизу.
Отец Николая не понял.
— Что за херня, майор? В чем вы его обвиняете?
— Мы его не обвиняем, мы его подозреваем в соучастии в нескольких убийствах.
— Убийствах! — Отец Кола даже поднялся со стула.
— Да, причем, не в одном, а нескольких. И убивали, скорее всего, все трое. И он и Хало, и Семин.
Колокольников-старший резко развернулся в сторону сына и закатил ему хлесткую оплеуху. Тот взвыл от боли.
— Я тебе сколько говорил, не ходи с этим придурком! Ты зоны не топтал, а я знаю, что это такое!
"Строго он как с сыном, — подумал Колодников, — но, пора останавливать воспитательный процесс".
— Хватит-хватит! — прикрикнул он на «Макаренко». — Где Семин?! Где этот урод!
— Не знаю я! — жалобно вскрикнул Кол. — У Нинки он должен был быть. Но не было его, я заходил после техана! Ну, после техникума…