— А ты будто не знаешь, Андрей Викторович? Крымская двести сорок, «Лазурь».
— А, это та хата, где три года назад убили продавщицу? — припомнил майор.
— Ну да. Но пиво там хорошее, ничего не скажешь. Счас сгоняю на мотоцикле.
— Ладно тебе, Андрей. Я съезжу, у меня и машина под рукой, — предложил Астафьев.
— Ты так, что ли, поедешь? — ухмыльнулся Мысин. На Юрии действительно была одна простыня.
— Ну и что? Кого это в деревне то гребет?
Тут в разговор вмешался Олег Гусев.
— Шеф, дай прокатиться на твоей тачке.
Юрий посмотрел на него, а потом кивнул головой. Олег из всех них смотрелся самым трезвым. Кроме того, он уже несколько раз ездил на его «Рено» и знал, как там переключаются скорости и все остальное.
— Хорошо, Олежек. На, — и Юрий кинул ключи на стол.
Олег ушел, но через минуту вернулся, давясь от смеха.
— Мужики, я не могу… я иду, а из багажника стук…
Тут в беседке показалась круглая фигура Антона Рябцева. Волосы у него были всклокочены, борода торчала веником, очки сидели на носу криво.
— Не, ну вы сволочи! — с порога начал орать журналист. — Я же там чуть не обоссался от страха! Это что, мне в благодарность за все, что я для вас, козлов, сделал?
Все менты начали сползать от смеха под стол. Они и в самом деле забыли про запертого в багажнике журналиста. А тот, когда проснулся, сначала долго не мог понять, где он. Сначала решил, что в гробу, но, потом здраво рассудил, что гробы из железа и такой формы у них в Кривове не делают. Когда же до него дошло, что он заперт в багажнике автомобиля, то естественной мыслью Рябцева было то, что его вывезли куда-то за город, убивать. Это подтверждали дикие пьяные крики и запах шашлыка, проникшие даже до этого закрытого помещения. Хорошо еще, что он собрался с духом и начал стучать в тот момент, когда Олег собрался отъехать в магазин.
— Вот и делай после этого людям добро! — продолжал возмущаться Рябцев. — Хрен больше хоть строчку про вас напишу, пусть вас хоть убивают! Только за отдельную плату.
Колодников начал обнимать разбушевавшегося журналиста.
— Антоша, родной ты мой! Мы не хотели этого делать, ей богу. Просто ты был так хорош, что тебе было все равно, как тебя сюда вести.
— Но, вы могли меня хоть бы оттуда вытащить! — бушевал журналист. — Я, наверное, поседел за это время.
Колодников между тем шутейно похлопал журналиста по промежностям.
— Не, мужики, ты смотри, а штаны то сухие.
— Да иди ты!
— Высохли уже, поди, за это время.
— Да, как там говорится: дурная примета, если вас на ночь глядя везут связанным в багажнике в ближайший лес, — припомнил старый анекдот Зудов.
— Так, какое пиво не брать? — напомнил Олег.
— Все эти «Текилы», "Брахмы", немчуру. Если будет «Жигулевское» бери в любой таре, — просветил Колодников.
— Хорошо.
Гусев, весело помахивая ключами от машины, ушел. Журналисту, облепленному ментами, как медведю на охоте лайками, уже влили в организм первую чарку водки. Они услышали, как зажурчал двигатель «Рено», потом звук начал удаляться, а затем произошло нечто неожиданное и страшное. Громадная вспышка и звук взрыва практически слились в одно действие, какие-то обломки полетели через забор, и что-то сильно и больно ударило Астафьева по щеке. Рядом еще кто-то болезненно вскрикнул, и тут же изнутри Юрия полыхнул дикий, неуправляемый, идущий изнутри крик. Астафьев, продолжая кричать, и слыша рядом еще чьи-то крики, еще бежал к калитке, но уже знал, что ему предстояло увидеть. Метрах в двадцати от дома на середине дороги полыхали остатки его «Рено».
ГЛАВА 40
Прошел час, но Астафьев до сих пор никак не мог прийти в себя. Его трясла нервная дрожь, и это было не от того, что он мог только что погибнуть, а от того, что вместо него погиб такой замечательный парень, как Олег Гусев. Стакан водки, чуть не насильно влитый в него Колодниковым пролетел в его организм как вода, без вкуса и запах. Кроме того, водка не оставила привычных следов опьянения. Тут еще Ольга, примчавшаяся на место происшествия раньше «скорой» и пожарных едва не съела его с дерьмом.
— Я тебе говорила чтобы ты не выходил из дома?! Говорила?! Ты зачем мобильник отключил, а?! Я тебе весь вечер названивала! Чуть с ума не сошла! Все уже передумала! Хорошо, рацию включила на милицейскую волну, поймала ваши пьяные вопли ужаса!
Колодников, наблюдавший эту сцену со стороны, был готов поклясться, что Малиновская была готова ударить мужа по щеке, и только то, что он зажимал рану на этой самой щеке носовым платком, удержала Ольгу от этого обидного действия.
Кроме Юрия пострадал еще один «именинник» — Демин. Осколок стекла попытался снять с него скальп, но дело кончилось потерей двух квадратных сантиметров шевелюры. Медики уже забинтовали его голову, но вторым на очереди стоял не Астафьев, а хозяин дома, получивший ожоги лица при самостоятельной попытке потушить загоревшийся от искр взрыва стог сена. Стог все-таки сгорел, но подоспевшие пожарные успели отстоять дом и все остальные постройки.
Вскоре Ольга поостыла, и начала сама разбираться с ранами мужа.
— У тебя тут что-то торчит, — сказала она, рассматривая его рану при свете скудной лампы.
— Я и сам чувствую, что торчит. Может, выдернешь?
— Ага, сейчас, нашел хирурга.
— Значит, надо ехать в больницу.
— Счас поедем. А что ты такой грязный?
В самом деле, светлые штаны и тенниска Юрия были серого цвета.
— Да, это Андрюха меня на землю повалил, когда я на улицу выскочил.
Ольга одобрила.
— Молодец. Понимает ситуацию, в отличие от тебя. Андрей Викторович, как вы думаете, он еще тут или нет?
Объяснять про кого она говорит, не было нужды.
Колодников чуть подумал, а потом отрицательно мотнул головой.
— Нет. Тут полдеревни на взрыв сбежались, а все друг друга знают. Так что, не с руки ему тут светиться.
— Этот, — она кивнула головой в сторону мужа, — долго там, на пожаре, рисовался?
— Да нет, я его быстро во двор загнал. Фонарей тут нет, так что вряд ли он что рассмотрел в этой "заднице негра".
Тут в беседку ввалился возбужденный Рябцев.
— Дайте что-нибудь выпить, лучше пива.
— Пива нет, за ним Олег и поехал, — напомнил Зудов.
— Понятно. Жалко парня.
— Себя пожалей! — Неожиданно окрысился Андрей. Сейчас его бесило все, что выбивалось из его траурного настроения. — Если бы он тебя из багажника не вынул, то сейчас бы горел вместе с ним в одном костре.
— Ну да, это верно.
Журналист, было, примолк, даже хлопнул рюмку водки. Но потом его корреспондентская сущность прорвалась наружу. Он в возбуждении щелкал кнопками своего хитроумного фотоаппарата, пытаясь рассмотреть что у него получилось на небольшом экране цифровика.
— Хорошая штука, эти цифровики. И как фотик работает, и как видеокамера. Качество, правда, чуть похуже.
— Что, отправишь все это на телевиденье? — спросила Ольга.
— Да, конечно.
— Слушай, а ты можешь там сообщить, что погиб не Олежка Гусев, а некий Астафьев?
Все с недоумением посмотрели на Малиновскую.
— Это зачем тебе? — спросил Юрий.
— А затем, что мне надоела эта охота на тебя. Пусть думает, что они своего добились.
— Не надо, Оль.
— Почему не надо!? — Ольга была готова взорваться на мужа.
— А потому, что они все равно это узнают, и достанут меня. Просто теперь мы знаем, что он не успокоится, продолжит свое дело. Надо его ловить.
— Это верно, — согласился Колодников.
Ольга недовольно посмотрела на Андрея.
— Тебе это хорошо говорить, господин майор, а какого мне? Этот, — она мотнула своими черными волосами в сторону мужа, — уже сроднился с этой ролью наживки. Кто его только не подставлял за последние годы, лопоухого. И ему это даже нравится. Мазохист в погонах.
Но Астафьев был непреклонен.