Выбрать главу

— Почему гад? — удивилась Соня. — Он дал своим наследникам почти сто лет, чтобы отыскать эти сокровища.

— А гад, потому что не сказал, где их искать, — проговорил Сергей.

— Ты, Сонечка, выступление экономки Морозова слушала не полностью, а я прослушал его до конца, — сказал Евгений, — у старушки просто великолепная память была. Она рассказала, что после того, как старика Морозова расстреляли, у нее в доме пряталась Наташа с ребенком. Потом, правда, и ее забрали. Но она успела сходить в монастырь к Лизе, повидаться с ней. О чем они договаривались, Лебедева не знала, но, вернувшись оттуда, попросила спрятать одну вещь — родовой серебряный крест Морозовых. Просила сохранить его и ради Христа не отдавать никому, а Лизавете пуще всех. Пока сама за ним не придет или сын ее Семен. А крест был вот в этой коробочке. Прости, Сонечка, я эту коробочку в тот же вечер увел. Привез в Антиповск и послушал описание Лебедевой. Точно совпадает. Потом поехал в Словинское и сходил в гости к Татьяне Андреевне, к той, которой сто лет в этом году исполняется. И поспрашивал у нее, не видала ли она когда-нибудь у Лизы эту коробочку. Она долго щупала ее и сказала, что нет, мол, такого она не видела. Тогда я спросил, приходила ли к Лизе Наташа после казни Морозова. Она ответила, что — да, было такое. Что Лиза ее тогда долго не принимала. Потом узнала, что та ей принесла что-то от отца, и снизошла, вышла. О чем они говорили, Татьяна Андреевна тоже не слышала, но потом у Лизы появился вышитый платок дивной красоты. Батистовый, шелком шитый, но с непонятным рисунком. Лиза пыталась перенять эту манеру вышивки и рисунок, у них так не вышивали.

Соня, слушая его, достала из сумки платок и положила его рядом с крестом. Рита тут же расправила его, разгладила и, повертев несколько раз туда-сюда, сказала:

— Соня, это твое право, ты первая угадала этот план.

Соня посмотрела на платок и поняла, что ей так долго и так мучительно напоминал рисунок. Это был план усадьбы, а крест — та самая недостающая деталь, которая должна быть вписана последней, именно о ней догадалась Рита. Она взяла крест и наложила его на рисунок, основание креста уперлось в красный мак. Там был тайник, там лежало завещание, за которым так долго охотился Эдуард Семенович Морозов и поплатился за это жизнью.

— Я все равно не понимаю, зачем Лерке понадобилось убивать Морозова. Ну нашли бы эти сокровища вместе и поделили бы. Она никогда не была корыстной, — заметила Соня.

— Она — нет, а он, вероятно, — да, — сказал Сергей. — Он искал ее, чтобы соединить платок с крестом, крест был у него, платок у нее. Нашел и оформил над ней опекунство, а сам потом намылился за границу. Он, видимо, рассчитывал преспокойненько забрать завещание и покинуть «немытую Россию». Благо ничего такого везти с собой не надо, а одну маленькую бумажку легко спрятать куда угодно. Но не тут-то было, не на ту напал. Лерка была незаурядной личностью, она скорей всего догадалась, в чем тут дело, наверняка сперла у него и платок, и крест и полетела в родные Палестины. А чтобы дяде было трудней ее искать, не прописывалась и не устраивалась на работу официально.

Потом подала на смену фамилии и восстановление документов, чтобы иметь возможность поехать в Швейцарию и получить там наследство. А еще надо было доказать свое родство с Морозовым, поэтому она поехала в Москву в Госархив и документально подтвердила всю цепочку изменения фамилии в ее роду. Это мы тоже нашли у нее, — Сергей снова положил на стол бумагу. Соня даже не посмотрела на нее. — А у Эдуарда Семеновича оставалась только одна возможность получить наследство — отыскать его без плана. Или используя план архитектурный. И он тогда вышел из подполья, прикатил в Костров официально, как наследник. Нанес визит губернатору, попросил о содействии, благо фигура он заметная — академик, лауреат, его визит широко освещался в прессе.

Лера, видимо, узнала об этом. Помнишь, Соня, когда ты пришла к нему в гостиницу, то дежурная сказала, что он тебя ждет. Он ждал не тебя, а Леру. Она тогда осталась незамеченной, но все же немного наследила. Отпечаток ее пальца нашли на чайной ложке, видимо, яд плохо растворялся. Но и тут судьба вмешалась, ты явилась к нему судьбой. И не дала ему умереть сразу. А в больнице все прошло как нельзя лучше. Помните, все в больнице в один голос кричали, что в палату никто не входил и никто не сможет войти незамеченным. Никто, кроме санитарки с ведром и тряпкой, ее за человека никто не считает, она просто санитарка, ходит, делает свое дело. В больнице все как-то очень быстро забыли, что Лера врач, врач-реаниматолог, которая умеет все — и укол сделать, и капельницу поставить, и жизнь человеку спасти.