— Ну и что? Дом как дом, — мрачно проговорила Соня, — тысячи таких же разрушено и сожжено по России. Чего это его потянуло на пепелище через столько-то лет? Видишь, как судьба играет человеком. Не заблажилось бы Эдуарду Семеновичу осмотреть руины родового поместья, не лежал бы он сейчас в реанимации, а спокойненько готовился к симпозиуму в Стокгольме.
— Ну, милая, — вздохнула подруга, — нам не только не дано предугадать, как слово наше отзовется, но и как откликнутся наши поступки. Если бы знать, где упасть, соломки бы подстелил, — продолжала бормотать Рита, крутя и вертя прозрачную пленку, на которой был скопирован план фундамента усадьбы. — Слушай, ты, техник-архитектор, объясни-ка мне, что где здесь на плане?
— Я, между прочим, уже давно не техник, а инженер, а ты, между прочим, все же учитель математики, могла бы и сама во всем разобраться, а еще геометрию детям преподает, — поддела Соня.
— А при чем тут геометрия? — удивилась Рита.
— Все очень просто. Архитектор, проектировавший эту усадьбу, использовал неровный ландшафт и разместил все компоненты усадьбы в геометрической последовательности. В окружность он вписал сначала квадрат, в квадрат вписал треугольник, в треугольник впиндюрил прямоугольник. Это дом. Он одновременно и самая высокая точка усадьбы, видимо, стоял на холме. Между углов большого квадрата и сферой большой окружности, вероятно, когда-то располагались различные хозпостройки — конюшни, сараи и так далее, и так далее. Либо сад, либо парк — сейчас не осталось и пня горелого — выделял большой треугольник перед домом. Там любили разбивать различные клумбы, фонтаны и прочее, и прочее.
— Ты гений, Софья, не зря мой Татищев называет тебя мудрой.
— Не я, а архитектор. Усадьба была построена в середине девятнадцатого века, архитектор скорее всего был крепостным, освоившим науку. Судя по всему, самоучка, — сказала Соня.
— А такие выводы откуда взялись? — продолжала дотошничать Рита.
— Понимаешь, кто был побогаче да амбициознее, те приглашали архитекторов-французов либо итальянцев. Эти бы непременно наворочали на такой местности террас да всяких садов висячих, чтобы побольше денег с помещика содрать. А здесь крестьянский ум налицо: все равноудалено от дома, но все под рукой и в то же время не мозолит глаза барину. Учтены интересы и крестьянина, и помещика.
Рита внимательно слушала подругу, а сама продолжала крутить кальку с планом.
— Что ты делаешь, — рассердилась Соня, — положи на место, а то порвешь еще, а мне надо отдать его этому… Слушай, а как называют таких, которые травятся. Те, которые тонут, — утопленники. Те, которые вешаются, — висельники, а которые травятся — отравленники, что ли?
Подруги прыснули и засмеялись.
— Сонька, ты теоретик, ты подо все теорию подводишь и каждую мелочь стараешься объяснить, — отсмеявшись, сказала Рита, — а надо ли? Прими как есть и не копайся, а то так и помрешь старой девой.
Соня выслушала нравоучения подруги со скептической улыбкой, кивнула, как бы принимая алаверды, переход тоста, и ответила:
— Старой — согласна, девой — никогда.
Они налили еще по бокалу пива, разговор постепенно перешел в иное русло. Про план и усадьбу они вспомнили, лишь когда пришло время ложиться спать. Прежде чем разобрать диван для Сони, Рита стала убирать бумаги на место. Взгляд ее снова скользнул по прозрачному листку с планом.
— Слушай, а тебе не кажется, что здесь что-то не так? — спросила Рита.
— Не знаю, — с недоумением протянула Соня, — обыкновенная усадьба. А что? Тебе что-то не нравится?
— Не знаю, я подумаю. Слушай, а ты можешь снять мне копию?
— Нет. Это строго воспрещено. Документы я могу выдавать… — начала Соня.
— Все, все поняла, зануда, — замахала руками Рита.
— Неправда, — Соня еле слышно, но все же оставила за собой последнее слово в разговоре.
Проснулись они от настойчивого звонка в дверь. Маргарита прошлепала босыми ногами по полу, спеша открыть входную дверь, ворча на ходу:
— Ну, ешкин кот, надежурился, притопал.
Это действительно был Сергей, он ввалился в квартиру, шумный, как всегда, от него пахло табаком, у него были красные от бессонной ночи глаза и озорная, добрая улыбка.
— Девчонки, жрать хочу, не покормите — буду хулиганить, — прокричал он, удаляясь в ванную.
Соня услышала, как зашумела вода, мимо нее опять прошлепала Рита, она продолжала ворчать, а Соня уже поднялась, натянула халат и пошла на кухню.
Она прекрасно знала, что и где лежит в этой квартире. Быстро поставила на плиту воду для пельменей, включила чайник. Нарезала булку, сделала бутерброды. В кухню вошла Рита.