– Скажите, пожалуйста, – продолжала та. – Вот у Филлиса[13] сказано, что лошади всё равно, кто ездит или ухаживает… она вроде даже людей вообще не особенно узнаёт… А у нас на конюшне у девочки конь, так она как придёт, он и ржёт, и вьётся, и ластится… а на других – зверем! Никого в денник не пускает… Только эту девочку и ещё тренера… Аня заинтересовалась:
– А ты у кого занимаешься?
– У Рогожина. Романа Романовича…
– Ага, – кивнула Аня. – А конь небось вороной такой, огромный, Меченосцем зовут? Знаем-знаем. Наслышаны…
– Кони, они… разные бывают, – поразмыслив, ответил Сергей. – Есть, которым действительно всё равно. Или жизнь так сложилась, что он из рук в руки… Всадник за всадником, и каждому угоди… А есть однолюбы. И если он найдёт СВОЕГО человека, вот тут-то и пошли чудеса…
– О которых потом в книжках пишут, – усмехнулась Аня.
– Я, – сказал Серёжа, – вообще-то жокей. Обычно мы с конём встретились, проскакали – и до свидания. Хотя исключения, конечно, тоже бывают… Спортсмены, которые здесь будут прыгать, – у них с лошадью совсем другое партнёрство. Про Ханса Винклера слышала?
– Нет…
– Он на Олимпийских играх травму получил и совсем почти не мог лошадью управлять. Только морду ей к препятствию поворачивать, и всё. Так его Халла, кобыла тракенская, сама всё отпрыгала… На золотую медаль! Стала бы она из шкуры лезть, если бы своего всадника не любила? Ну а твоя девочка, видимо, просто себе друга купила. На всю жизнь…
Аня смотрела на юную Серёжину собеседницу и невольно вспоминала себя в её возрасте. О, конечно, она была совсем не такой. Но радостное возбуждение «дня приезда» настраивало на неожиданные поступки и Аня, желая сделать приятное не столько девчонке, сколько Сергею, предложила:
– Ты своему папе скажи, пусть как-нибудь тебя ко мне на конюшню привозит. Ехать так: сначала по Петергофскому…
Девочка покраснела и обернулась к мужчине:
– Дядя Лёша…
Тот внимательно выслушал Аню и кивнул, ничего не записывая.
– Спасибо большое!.. – Девочка, видимо, рада была бы задать ещё сорок вопросов. Но не тогда же, когда простаивает работа!.. Она повернулась идти…
– Подожди! – окликнул Сергей. – Вот. Возьми-ка! И протянул будущей наезднице пакет с многокрасочной печатной макулатурой, из которой успел отобрать две-три профессионально интересные книжицы. Девочка опять залилась краской, быстро оглянулась на «дядю Лёшу» и, задохнувшись от счастья, двумя руками прижала к груди пластиковый мешочек с сокровищами:
– Спасибо большое…
Мужчина через её голову посмотрел на Сергея и спокойно кивнул. У него были светлые глаза, неопределённо-серые, как зола. Они с девочкой взяли половинку исполинской подковы и понесли её дальше.
Сергей же снова посмотрел вниз, на боксы и коневозы… и настроение необъяснимо начало портиться. С тяжелым вздохом он взял Аню под руку и повел её в кафе – развеивать горе…
Остаток «дня приезда» пролетел незаметно. Поздно вечером, дома, Анна хлопотала по хозяйству, а Серёжа, как положено главе семьи, засел перед телевизором. Показывали сногсшибательный боевик, но вникнуть в его немудрёный сюжет почему-то упорно не удавалось.
Какое-то время Сергей тупо смотрел на экран «ящика», где крутые мэны палили друг в дружку из всех калибров, били морды и зрелищно подрывали большие американские автомобили… потом, сделав усилие, отвернулся от «Панасоника» и решительно подтащил к себе телефон. Восьмёрка, четырёхзначный код номер… Занято. Экранный герой тыкал кому-то пистолет в брюхо и грозил проделать дыру в кишках – то есть ежу ясно, что так и не выстрелит. Снова восьмёрка… На шестой попытке в трубке щёлкнуло, и густой мужской голос устало ответил:
– Слушаю! Цыбуля…
– Василь Никифорыч, добрый вечер! – Слышно было плоховато, и Сергей, торопливо приглушив звук телевизора, завопил на всю квартиру, так, что из кухни отозвалось недовольное бормотание Кошмара. – Путятин беспокоит! Вы извините, я вам из Сайска звонил, но вас…
– А сейчас где, обормот?..
– В Питере, Василь Никифорыч, – слегка смутился Сергей. – Ну… помните, договаривались? Если выиграю?… Вы телеграммку-то мою получили?
– Шалопаем был, шалопаем и остался, – пророкотало из трубки. – Что тебе там, в Питере, мёдом что-то намазано? Сорвался, понимаешь…
– Василь Никифорыч, тут такие соревнования намечаются, – заторопился Сергей. – Ну… Малая Европа! Команд восемнадцать… Одних российских четыре-пять, остальные всё западные… Кони у них, я вам скажу…
– Ладно уж… Уговор дороже денег… Обратно-то когда? – снова построжал голос Деда Цыбули. – Ты учти, длинный отпуск я тебе не обещал. Так, недельку!.. Не застревай там смотри… А за Дерби спасибо. Порадовал старика… Как Заказ-то тебе? В чем там дело у них было? Не ладил почему?
– Заказ молодчина, Василь Никифорыч!.. – И Сергей, заводясь на ходу, стал азартно пересказывать подробности скачки. Судя по довольному покряхтыванию из трубки, его слова проливались бальзамом на Дедову душу.
– Я знал, Сергуня, что это должен быть суперконь, – проговорил наконец Цыбуля. – Поволновался я из-за него, злодея… А тебе, повторю, спасибо. По-Радовал, одно слово порадовал… Теперь бы от Крыма дождаться… Да, ты вот ещё что!.. Документики-то проездные в Питер и обратно прибереги. И найди где-нибудь бланочек командировочный; печатку какую в Питере тиснешь – прибыл-убыл. Я эту твою поездку командировкой оформлю – считай, премия. Договорились?
Премия была – то, что надо. Довольный Сергей сказал «спасибо большое» и уже собирался положить трубку, как вдруг вспомнил:
– Василий Никифорович, а как там Заказ? Благополучно доехал?
– Куда доехал? – удивлённо ответила трубка.
13
Джеймс Филлис – выдающийся английский наездник, работавший в 1898-1910 гг. в Санкт-Петербурге. Его перу принадлежит классическая книга «Основы выездки и езды».