— Первый год всегда трудно привыкать друг к другу. Зато когда появятся дети, слюбитесь! У меня почему семья не получилась? Детей не было! Никто не подарил. А потому остались в любовниках, приятелях. Когда дитя родится, начнется иная жизнь, — убеждала она приемыша. Но он не верил и прокисал вечера напролет у телевизора. И тоже не случайно. Смотрел на экран, чтобы не видеть опротивевшие рожи чужой семьи, навязавшейся в родню.
Он еле дотерпел до окончания училища и попросил распределения как можно дальше от города. Знал, Наташка ни за что не согласится поехать с ним, оставив родню. А значит, они будут жить врозь. Жена не сможет выдержать такой жизни, сама запросит развод, на что он с радостью согласится.
Но Юрий забыл основной недостаток своей жены — она была до безобразия жадной. И согласилась жить так, как решил Юрий. Она поехала с ним, обливаясь слезами, волоча за собой чемоданы с барахлом.
Целый год изводила его одной просьбой:
— Отпусти в гости к родителям!
Юрий не выдержал. Согласился. Наташка, опустошив кошелек и холодильник, уехала ночью, не дождавшись утра.
Как радовался человек, оставшись один. Он словно вернулся в свою молодость, ожил. Но этот отдых оказался слишком коротким. Через неделю жена вернулась, и жизнь снова стала тусклой и серой.
Платонова спасло лишь то, что ему вскоре было дано разрешение работать на судах, доставляющих грузы за рубеж. Первый такой рейс был в Грецию и Болгарию, потом в Польшу. Юрий присматривался, как ведут себя за рубежом моряки судна, учился у них. И вскоре освоился. Он привозил домой красивые вещи. Вот тут-то Наташка проявилась до конца. Встречая Юрку из плавания, она ни разу не спросила о здоровье, самочувствии. Сразу задавала вопрос в лоб:
— Что привез?
Распаковывая привезенное, раскладывала по шкафам, комодам, лихорадочно примеряла обновки, скакала перед зеркалом, визжа от восторга, и была похожа на обезьяну, сошедшую с ума от множества ярких тряпок. Она теряла контроль над собой, глаза загорались неистовым желтым светом, щеки покрывались красными пятнами, а руки лихорадочно дрожали.
— Погоди! Куда нацепила? Этот халат я купил тете! Сними! И колготки не только тебе!
— Зачем старухе такое? Обойдется в своем! — затолкала все в чемоданы и увезла к родителям. Так длилось полтора года.
Наташка, одетая как кукла, уже не походила на себя прежнюю. Норковая шуба, несколько дубленок, всякие пальто и куртки, три шифоньера забиты вплотную платьями и костюмами, но ей было мало. Она стонала от недостатка вечерних туалетов и дорогой, изящной бижутерии.
— Сколько ж тебе нужно? Ты посмотри! Квартиру превратила в ломбард! Дыхнуть нечем. Ну скажи, зачем тебе вечерний туалет, если тут в нем негде появиться? Нет театров, филармоний!
— Зато есть рестораны!
— А тебе они зачем?
— Иногда с соседкой заглянем. Отдохнуть, — смутилась жена.
— С какой соседкой?
— Ну вот еще! Ты что? Не веришь мне?
— Покажи соседку!
Она и впрямь привела какую-то вертлявую бабенку. Та уверяла, что лишь на полчаса и то один раз заглянули они с Наташкой в ресторан.
Юрка засомневался. Встал ночью покурить. А тут телефонный звонок. Поднял трубку. Не успел и слова сказать, как услышал:
— Натуля! Это я! Ты одна? Иль твой козел приехал? Чего молчишь?
Юрка взорвался черным матом. Пригрозил свернуть башку, выдернуть ноги, измесить, вырвать глаза и яйца. Телефон на другом конце, видно, от страха, зашелся жалобным воем.
Юрка влетел в спальню, включил свет и, сорвав с Наташки одеяло, заорал диким голосом:
— Вон из моего дома, шлюха!
Наташка лежала, в ужасе сжавшись в комок. Она никогда не видела Юрку таким разъяренным. И успела лишь прошептать:
— Юр, у нас с тобой будет ребенок!
— Чей? От кого он у тебя, дешевка? Подстилка подзаборная! А ну, выметайся! — взял Наташку в горсть, пинком подтолкнул к двери.
— Дай одеться! Себя не позорь! — взмолилась баба. Он торопил оплеухами, пощечинами. Едва Наташка ступила на порог, Юрка поддел ее коленом и тут же закрыл дверь.
Утром он пошел в управление торгового флота и попросил перевод.
— Не стоит. Через неделю отправляем ваше судно в Китай. Вас на год фрахтует восточная компания — на перевозку грузов. За это время, поверьте, само собою многое образуется, — ответили ему в кадрах.
Платонов навестил тетку. Отвез ей подарки, остатки тряпья, рассказал о случившемся.
— Закономерный исход этого брака. Ведь она повисла на тебе из выгоды. Не любила. Я все видела. Знала, что разойдетесь. Тебе жалеть не о чем. Лишь затраты зря понес и время впустую па эту суку извел. Но и это забудется. Теперь уж не верь ни одной. Не спеши вводить в дом, впускать в душу. А лучше всего живи сам.