— Ну как ты, Джилл?
Джилл скорчила гримаску.
— Я лучше выйду замуж за кого-нибудь побогаче. — Мы с Лотти рассмеялись. — Как насчет сандвичей с орешками? Я уже наловчилась их делать.
— Если вы с Джилл купите по дороге домой шпинат и лук, я приготовлю вам свое фирменное блюдо.
Лотти скривила губы.
— Вик неплохо готовит, но ей не хватает аккуратности, — объяснила она Джилл. — За полчаса она приготовит простой обед на четверых, но нам с тобой, Джилл, придется всю ночь потом убирать кухню.
— Побойся Бога, Лотти, — оскорбленно воззвала я. — Обещаю на этот раз... — Я подумала минуту, затем рассмеялась: — Нет, никаких обещаний. Я не хочу опоздать на совещание. Так что ты свободна, Джилл.
Джилл посмотрела на меня неуверенно: не сержусь ли я на то, что она отказывается готовить ужин.
— Послушай, — сказала я. — Никто не требует от тебя, чтобы ты была полным совершенством. Мы с Лотти будем любить тебя, даже если ты будешь закатывать сцены, оставлять свою постель неубранной и отказываться готовить ужин. О'кей?
— Да, конечно, — поддержала Лотти, которую позабавили мои слова. — Я дружу с Вик уже пятнадцать лет, но я еще ни разу не видела, чтобы она убрала за собой постель.
Джилл улыбнулась:
— Вы будете заниматься сегодня своим расследованием?
— Да, я буду обходить Норт-Сайд. Искать иголку в стоге сена. Я хотела бы пообедать вместе с вами, но я не знаю, как сложится мой рабочий день. Но днем я обязательно позвоню в клинику.
Я пошла в комнату для гостей и переоделась в шорты, тенниску и кроссовки. Джилл вошла, когда я проделывала кое-какие разогревающие упражнения. Мои мускулы болезненно отзывались на перенапряжение, и мне приходилось проделывать упражнения медленнее и аккуратнее, чем обычно. Когда вошла Джилл, я была в легком поту, но не от перенагрузки, а от все еще не прошедшей боли. Несколько мгновений она стояла, наблюдая за мной.
— Вы не возражаете, если я буду одеваться в вашем присутствии? — спросила она.
— Нет, — буркнула я. — Если, конечно, тебе не приятнее быть одной. — Я выпрямилась. — Ты не хотела бы позвонить своей матери?
— То же самое сказала и Лотти, — ответила она с легкой гримаской. — Но я решила пока остаться здесь, на положении беглянки. — Она надела джинсы и одну из своих мужских рубашек. — Мне здесь нравится.
— Просто тебе нравится новизна. Через некоторое время ты затоскуешь по своему частному пляжу. — Я быстро обняла ее. — Но ты можешь оставаться у Лотти столько, сколько тебе хочется.
— О'кей, я позвоню ма.
— Умница. Счастливо, Лотти, — крикнула я, направляясь к двери.
Шеффилд-авеню находится в одной миле от озера. Я подсчитала, что, если я добегу до озера, восемь кварталов до Дайверси, а затем обратно, пробежка составит около четырех миль.
Начала бег я медленно, чтобы не перенапрягать мышцы и еще потому, что было жарко и душно. Обычно я пробегаю милю за семь с половиной минут, но в это утро мне пришлось увеличить время до девяти минут. Я вся пропотела, пока добежала до Дайверси, ноги у меня дрожали. Направляясь на север, я уменьшила шаг, но от усталости обращала мало внимания на уличное движение. Неожиданно передо мной остановилась полицейская машина. Около водителя сидел сержант Мак-Гоннигал.
— Доброе утро, мисс Варшавски.
— Доброе утро, сержант, — отозвалась я, стараясь дышать ровно.
— Лейтенант Мэллори попросил меня отыскать вас, — сказал он, выходя из машины. — Вчера ему звонили из полиции Виннетки. Кажется, вы обманули их, чтобы попасть в дом Тайеров.
— Правда? — удивилась я. — Приятно видеть такое тесное сотрудничество между полицейскими города и предместий. — Я несколько раз привстала и опустилась на пальцах ног, чтобы мышцы не одеревенели.
— Они беспокоятся о дочке Тайеров. Считают, что она должна быть дома, вместе с матерью.
— Хорошо, что они проявляют такую заботу. Они могут заехать к доктору Хершель и предложить девочке вернуться домой. Ради этого вы меня и искали?
— Нет, не только. Полиция Виннетки нашла свидетеля, который видел машину убийцы, хотя самого убийства и не видел.
— Достаточно оснований, чтобы произвести арест?
— К сожалению, свидетелю всего пять лет. Он до смерти напуган, и родители окружили его плотным кольцом адвокатов и телохранителей. Он играл в канаве около Шеридан-роуд, заигрался и вдруг увидел, что около дома Тайеров стоит большая черная машина. Он хотел было подкрасться поближе, когда заметил на переднем сиденье парня, который перепугал его до полусмерти. — Мак-Гоннигал остановился, чтобы убедиться, что я внимательно его слушаю. — После долгих упрашиваний, а упрашивать приходилось не только его, но и родителей, которые требовали, чтобы показания их ребенка были сохранены в полной тайне, он сказал, что так напугался потому, что этот парень был отмечен знаком Зорро. Видимо, на его лице была какая-то отметина. Это все, что он знает, потому что тут же убежал. Видел ли его этот парень — он не знает.
— Похоже, это неплохая зацепка, — вежливо отозвалась я. — Остается только найти большую черную машину и человека с отметиной на лице, со знаком Зорро.
Мак-Гоннигал взглянул на меня сердитым проницательным взглядом.
— Мы, полицейские, не такие уж идиоты, мисс Варшавски. Мы обещали родителям и адвокатам не оглашать этого свидетельства на суде. Да оно не так уж и важно, это свидетельство. Но знак Зорро — это большая буква "Z", и мы с лейтенантом подумали, не знаете ли вы кого-нибудь с такой отметиной.
Я почувствовала, что лицо у меня дергается. Похожая отметина есть у телохранителя Эрла — Тони. Но я покачала головой:
— Не знаю.
— Людей с такой отметиной не так уж много. Мы подумали, что это Тони Бронски. Эту отметину семь-восемь лет назад поставил ему один парень по имени Зав, когда Тони увел у него подругу. Сейчас он, похоже, телохранитель Эрла Смейссена.
— Да? — сказала я. — Мы с Эрлом не такие уж близкие друзья, сержант, я не знаю всех его компаньонов.
— Лейтенант предполагал, что вам будет интересно узнать об этом. Он сказал, что вы были бы ужасно расстроены, если что-нибудь случилось бы с мисс Тайер, за которой вы присматриваете. — И он сел в свой автомобиль.
— Лейтенант любит все драматизировать, — крикнула я ему вслед. — Он, видимо, насмотрелся фильмов ужасов.
Мак-Гоннигал уехал, и остальную часть пути я прошла обычным шагом. Физические упражнения меня уже не интересовали. Лотти и Джилл к моему приходу успели уехать. Я приняла долгий горячий душ, чтобы мышцы ног расслабились после пробежки, все время думая о словах лейтенанта, переданных мне Мак-Гоннигалом. То, что в убийстве Джона Тайера замешан Эрл, ничуть меня не удивило. Главное, что меня заботило, не в опасности ли Джилл. А если да, то где ей лучше быть: со мной и Лотти или дома? Я вытерлась насухо и взвесилась. Оказалось, что я похудела на два фунта, и это было странно, потому что в эти дни я не соблюдала никакой диеты, ела что попало.
Я пошла на кухню, чтобы выжать себе апельсинового сока. И все-таки Джилл лучше быть дома, подумала я. Если Эрл решит прижать меня к ногтю, он может взять Джилл в заложницы; это для него идеальный вариант. По спине у меня пробежал холодок.
До сих пор все мои усилия не приносили никаких осязаемых результатов, если, конечно, предполагать, что убийство Тайера было предопределено судьбой. Я не могла установить связь между Мак-Гро и Мастерсом или Тайером. Я не имела понятия, где находится Анита. Единственным человеком, который мог снабдить меня всеми необходимыми сведениями, был Мак-Гро, но он уклонялся от этого. И какого черта он впутал меня во всю эту историю?
Повинуясь необъяснимому импульсу, я отыскала в справочнике телефон Точильщиков. Дежурный администратор переадресовал меня к Милдред. Не называя себя, я попросила подозвать к телефону Мак-Гро. Милдред ответила, что он на совещании и она не может его тревожить.
— Это важно, — сказала я. — Передайте ему, что это касается Эрла Смейссена и Джона Тайера.