За столом в знакомом зале расположились… четыре человека. Переговаривались они негромко, делая поочередно глотки из красивой фляги. Запах стоял такой, словно симпозиум бомжей с помойки арендовал приличное помещение для решения вопросов о распределении отходов на душу бездомного населения. Я же говорила, что мой запах – тренд сезона! На шее каждого присутствующего красовался целый жгут безделушек, на столе перед некоторыми стояли какие-то фигурки. У одного из министров был нарисован на лбу чем-то красным корявый знак, к которому он прикладывал ладонь, другой нервно перебирал крупные четки. Напротив побитого оспинами толстяка на столе сидела живая жаба, которую он целовал с усердием актера фильмов для взрослых.
– Мы с ней теперь связаны! Эм, нас как бы поженили по специальному обряду… И она должна умереть вместо меня! – сообщил толстяк, снова ловя жабу за лапу и лобызая ее так, что особо впечатлительных лучше убить сразу.
В руках моложавого, но уже с внушительной залысиной министра было что-то мохнатое, похожее на кошачьи причиндалы на веревочке. Я не знаю, появилась ли веревочка в процессе кошачьих мучений или ее привязали позже, но то, как он целует их по примеру своего соседа, наверняка утешает их бывшего обладателя.
– Жаба – это ерунда! Я взял на всякий случай лопатку коровы, забитой в безлунную ночь… Говорят, тоже помогает! Там вторая еще есть. Сто золотых драконов стоит! – похвастался товарищ с четками, доставая обглоданную кость.
– Уже нет! – заметил владелец эффективного пушистого оберега, не защитившего его прежнего законного владельца от неутешительной участи. – Я ее купил за шесть серебряных дев!
Та-а-ак! Я чувствую, что корову по запчастям собирают неспроста… Пока обсуждали, какая коровья лопатка эффективней – правая или левая, толстяк целовал свою жабу так громко, что меня передернуло, как от новогоднего голубого огонька на самом главном канале страны, где заседает дом престарелых. В дни моего детства это были дамы бальзаковского возраста, в дни моей юности – бальзамовского, а сейчас – базальтового. Но я ими горжусь! Молодцы! Выглядят они на четверочку с натяжкой. Без натяжки оценивать я не рискну.
– Ква-а-а! – выдала жаба, пытаясь уползти от судьбы.
Куда ты от судьбы уйдешь, милая! Я с грустью осознала, что царевна-лягушка со временем превращается в бабу-жабу… Главное – успеть наквакать себе на ква-ква-квартиру в центре, «порш» ква-ква-кваен, ква-ква-квадриллион денег каждый ква-ква-квартал и отдых в Эква-ква-квадоре и в Ква-ква-квайланде!
– Я взял на всякий случай веревку висельника и обмотал ею запястье! Если пропитать ее козлиной мочой, то можно спать спокойно! – вздохнул носатый, показывая веревку на руке, спрятанную под красивым манжетом.
– Зря, лорд Кенри, надо было брать не веревку висельника, а траву под эшафотом… Понимаете, когда его вешают, на траву капает… – со знанием дела заметил старик, опрокидывая в себя флягу и морщась. – Правильно говорят, что ослиная моча – самый лучший оберег… Я сделаю два глотка!
Нет, что вы… Я только за! После вчерашнего – каждому по штрафной! Пей до дна, пей до дна… Ваше здоровье… вот вы и рискуйте!
Судя по взглядам и пустым креслам, намедни кто-то кончился. Нет лысого, усатого и еще троих. Насчет первых двух – я одобряю выбор судьбы, а вот насчет остальных… Будем утешать совесть мыслями о том, что они тоже подумали обо мне что-то плохое.
– Может, вам еще погадать? – мстительно осведомилась я, глядя на оставшихся многообещающим взглядом. – Я могу! За мной не помутнеет! Бесплатно! Гадание на судьбу по оторванной руке, гадание на могильной плите на будущее владельца, гадание на именном сосновом венке на любовь до гроба…
– Нет, спасибо! – отпрянули все, не оценив мою беспрецедентную благотворительную акцию. Кошачьи причиндалы оторвали второй раз, но на этот раз от веревочки, выставив их вперед, мол, чур меня. Поверьте, если меня и разорвет на части от такого акта экзорцизма, то исключительно от смеха. Не знаю, как так получилось, что мое пророчество сбылось, но как-то же получилось!!! Неужели у меня действительно дар? Или… совпадение? Хм…
– Понимаете, уважаемая Импэра, лорд Генваль, лорд… – заблеял старик с пергаментом, заглядывая мне в глаза так, словно умолял нагадать ему долгих лет жизни и крепкого здоровья. На голове у него был колпак с какими-то символами, в бороде запутались какие-то бусы, зато огромная каменная лошадиная голова на массивной нашейной цепи, сравнимой, разве что с якорной, заставила деда скрючиться в учтивом полупоклоне.
Я вообще за то, чтобы цирк гастролировал. Мне очень захотелось подойти к окну в надежде увидеть уезжающий цирк. Думаю, я еще успею крикнуть, что тут забыли пару гвоздей программы! Есть подозрение, что как только меня услышат, раздастся крик: «Возвращаться – плохая примета! Но! Быстрей!»