– Пожалуйста, если желаешь, можешь двадцать лет бесплатно в тайге пилить, – стараясь казаться невозмутимым, предложил Мыльников, не отрывая палец от кнопки. – Кстати, в подтверждение твоей легенды придется все же указать, где трупы спрятаны, – добавил он.
Тут Скоков окончательно сорвался, наклонился через стол к защитнику и схватил его одной рукой за лацкан пиджака, а другой за модный шелковый галстук.
– Это тебя, сволочь, специально прислали, чтобы ты все разнюхал?! – крикнул он ему в лицо и хорошенько тряхнул.
Одной рукой Мыльников принялся отпихивать от себя взбунтовавшегося клиента, а другой судорожно давить на кнопку. По сигналу в кабинет ворвались охранники, один огрел Валентина дубинкой, и тот от резкой боли выпустил испуганного адвоката, а через несколько секунд очутился на полу, сбитый с ног посредством задней подсечки. Его ловко заковали в наручники, поставили на ноги и потащили к выходу.
– Скотина, сгниешь на лесоповале! – прокричал ему вслед Мыльников.
Скоков его не слышал. Подгоняемый пинками и ударами кулаков, он быстро проследовал обратно в пятнадцатиместную камеру со зловонной парашей и видом на величественную Неву.
ГЛАВА 16
Наступил конец августа, и все участники продолжавшегося расследования, помимо подготовки к судебному слушанию дела, были заняты многочисленными сезонными хлопотами.
По выходным большинство «подписчиков» с разрешения следователя покидали городскую черту и наводняли дачные участки, огороды и леса, заготавливая на зиму пищу, дабы чувствовать себя сравнительно спокойно и не зависеть от колебаний политического курса страны. И хотя правительство опять заикалось о надвигающемся подъеме экономики, его слова уже не находили отклика в сердцах граждан, уставших от подобных обещаний, и не способны были усыпить их обостренное чувство бдительности.
Надежда Скокова, утратившая связь с мужем, который за нетактичное поведение томился в штрафном изоляторе, жила в эти дни семейными заботами. Со дня на день должен был решиться вопрос о зачислении старшей дочери, а младшая догуливала последние летние деньки и вместе со школьными подругами с утра отправлялась на берег залива.
Воскресным вечером Надежда, расположившись на кухне, закатывала в банки купленные на рынке огурцы. Около девяти часов в дверь позвонили, и она удивилась столь позднему гостю.
Приоткрыв входную дверь на длину замочной цепочки, она разглядела мужичка в заплатанных джинсах и резиновых сапогах, который держал в руке огромную корзину, доверху наполненную грибами.
– Вечер добрый, хозяйка. Валентин дома? – спросил незнакомец.
– Нет его, – ответила Надежда и хотела было захлопнуть дверь, но гость ее опередил. – Подожди, не закрывай, – попросил он. – Ребята из Новгородской области грибков послали. Возьми, передашь ему, только корзину верни.
Надежда машинально открыла дверь, взяла корзину и понесла ее в ванную комнату. Высыпав грибы в таз, она вернулась и молча сунула ее в руки владельцу.
– Сам-то когда будет? – поинтересовался гость.
– Не докладывал, – устало ответила она.
– А то с апреля его не видели. Мы уж волноваться стали.
Какой-то внутренний голос вдруг подсказал Надежде, что этот с виду невзрачный человек может определить всю их дальнейшую судьбу, и поэтому неожиданно для себя она откровенно призналась:
– В тюрьме он.
– Как в тюрьме? За что?
– Вроде как за деньги бомжей убивал. Почти месяц как в «Крестах» сидит, – сообщила Надежда, и гость после ее слов отшатнулся и всплеснул руками.
– Он сам в этом признался?
– Ни в чем он не признавался. Его другие обвиняют.
– Мать честная. Он что, спятил? – простонал незнакомец. – А где эти убитые жили? – спросил он у Надежды.
– На проспекте Энтузиастов, на Турбинной и где-то на Петроградской стороне, – припомнила она.
Незнакомец протянул ей корзину.
– Оставь пока у себя, мне необходимо в милицию.
Убедившись, что пришелец имеет отношение к истории с мужем, Надежда разъяснила ему, как добраться до ближайшего отдела милиции, и тот заспешил вниз по лестнице.