Мои одежда и обувь погибли. Я бросил барахло в мусорный ящик и, шлепая босыми ногами, зашагал по коридору к штаб-квартире ГПП.
Распахнутую дверь подпирал манхэттенский телефонный справочник, оба окна были распахнуты настежь, но в приемной, как раз на уровне носа, все еще витал мой былой дух.
На сей раз все обрадовались, завидев меня. Во всяком случае, я был встречен широкими улыбками, а Карен сказала:
— О, так гораздо лучше, Фред. Иди сюда, сядь со мной рядом.
Секретарша наскоро переговорила с кем-то по телефону и объявила:
— Мистер Брей примет вас через несколько минут.
— Спасибо, — ответили мы.
— Что с тобой случилось, Фред? — спросила Карен.
— У тебя был такой вид, словно они норовили утопить тебя в выгребной яме, — добавила Герти. — Уж такой подлости я ни от кого не ожидала.
Я поведал им о своем бегстве от мафии. Карен всячески старалась сохранить невозмутимость, но не преуспела в этом. А Герти даже и не пыталась.
— Вы как хотите, но я лучше посмеюсь завтра, — заявил я и, взяв номер «Киплингера», принялся читать жития всех других дураков и чокнутых.
Спустя несколько минут в приемную вошел весьма упитанный господин изысканного облика, облаченный в буровато-желтое пальто, и сказал секретарше:
— А, Мери. Каллахан у себя?
— Доброе утро, сенатор, — ответила она. — Нет, у него встреча с комиссаром полиции. Он знал, что вы придете?
— Нет, я просто ехал мимо и решил заглянуть, узнать, как и что, осанистый господин взглянул на часы. — Он сказал, когда вернется?
— Не позже половины двенадцатого. Думаю, на этот раз он не врал.
Сенатор усмехнулся.
— Что ж, поймаем его на слове. Я, пожалуй, подожду.
Он повернулся к скамейке и, похоже, только теперь заметил нас — двух разительно непохожих друг на дружку хорошеньких женщин и перепуганного босоногого дурачка в белом халате, который сидел между ними, будто больной в ожидании операции на мочевом пузыре.
Вероятно, сенатору впервые в жизни так пригодилось его политиканское воспитание. Улыбка лишь на миг сделалась каменной. Других признаков замешательства я и вовсе не заметил. Придя в себя, сенатор одарил нас всех пустыми бодренькими улыбочками, которые всегда найдутся в арсенале человека, привыкшего сидеть в приемных в обществе других посетителей. Я ответил ему такой же улыбкой, но гораздо более тусклой. Карен тем временем внимательно изучала пол, а Герти — потолок. Затем мы немного посидели вчетвером, держа в руках раскрытые журналы. Эта картина весьма напоминала полотно сюрреалиста.
Наконец открылась дверь справа от нас, и вошел издерганный молодой человек в сорочке с коротким рукавом. За ухом у него торчал карандаш, узел галстука был ослаблен. Вошедший окинул меня мимолетным странным взглядом и сказал:
— Приветствую, сенатор! Рад снова видеть вас.
Сенатор встал и обменялся с вошедшим рукопожатием, после чего проговорил:
— Я тоже рад встрече, Боб. Полагаю, эти люди уже заждались вас.
— Да, конечно, — Боб повернулся к нам. — Страшно сожалею, ребята, но у нас тут малость не хватает людей. Вы, кажется, хотели сообщить о каком-то преступлении?
— О целой куче преступлений, — отвечала Герти. — Убийство, похищение, покушение на убийство, подкуп легавых и еще уйма всего.
Кажется, Боб немного опешил. Тихонько хихикнув, он сказал:
— Да, мадам, это внушительный перечень. Вам известно, кто совершил все вышеперечисленные злодеяния?
— Двое братьев по фамилии Коппо.
— Опять они! — внезапно воскликнул сенатор. — Их хоть и двое, Боб, но мы вполне можем вести речь о новой волне преступности.
— Очень точное выражение, — сказала Герти.
— Боб, с вашего разрешения, я хотел бы присутствовать при разговоре, — попросил сенатор и, повернувшись ко мне, добавил: — Конечно, если вы не против.
— Вы — сенатор Данбар? — спросила Герти.
Осанистый господин улыбнулся.
— Боюсь, что уже не сенатор, — ответил он. — Но во всем остальном сознаюсь.
— Вы тут начальник?
— Всего лишь почетный председатель, — с любезной улыбкой отвечал Данбар. — Нечто вроде свадебного генерала.
— Мы не возражаем против вашего присутствия, — заявила Герти. — Верно, Фред?