– Я с удовольствием это исправлю, мисс, – женщина развернулась, не забыв снова запереть лавку, и зашагала вглубь помещения.
Они прошли многочисленными коридорами и встретили на пути разнообразные ниши и двери. Беверли казалось, что это не магазин, а настоящий лабиринт, причем бесконечный.
– Не беспокойтесь, мисс, вы скоро с легкостью будете здесь ориентироваться, – словно угадав ее мысли, сказала Самида.
– Это какое-то волшебство? – не удержалась девушка. – Снаружи лавка выглядит крошечной, даже меньше чем шляпный магазинчик миссис Флаппер на Еловой улице в Салсоре. А он считается самым маленьким в столице. Но вот уже во второй раз, попав внутрь лавки мистера Мортимера, я поражаюсь ее размерами.
– Ни одно здание в Бромте не способно вместить все имущество моего хозяина, – улыбнулась женщина. – И вы правы, это чары, которые он использует, но в которых я мало, что понимаю.
Самида привела девушку в светлое помещение, которое, по всей видимости, полностью принадлежало ее заботливым рукам. Это было похоже на гостиную, совмещенную с библиотекой и кабинетом.
– Как может в одном месте храниться столько книг? – удивилась Беверли, когда Самида подошла к небольшому столику.
– Те, что в лавке, принадлежат мистеру Мортимеру и касаются непосредственно его ремесла, а эти для удовольствия, в которое он позволяет погрузиться и мне, – женщина взяла в руки серебряный чайник и наполнила белоснежные чашки, ароматной жидкостью.
Беверли осмотрелась, отмечая небольшой стол у окна, окруженный четырьмя стульями, вырезанными из дерева. Маленький столик, у которого суетилась Самида, и шкафчики над ним, разместились в левом углу от обеденного стола. Справа же от него, высоко к потолку поднималась резная винтовая лестница, достаточно широкая, чтобы по ней не страшно было передвигаться.
В другом конце комнаты, которую девушка мысленно окрестила «гостиной», стоял широкий стол красного дерева, напоминающий тот, что был у ее отца в кабинете. На этом столе царил сущий беспорядок, в котором господствовали многочисленные свертки, бумаги и склянки, а так же странные котелки и металлические подставки.
– Это рабочий стол хозяина, он не позволяет мне даже приближаться к нему, – смущенно сказала женщина, словно извиняясь за беспорядок, с которым не в силах была совладать. – Он говорит, что это может быть опасно, потому как я даже не представляю, что это за предметы и для чего они нужны.
– Очень предусмотрительно с его стороны, – улыбнулась Беверли, снова поворачиваясь к обеденному столу, залитому робкими рассветными лучами. Самида уже расставила на нем чашки и несколько блюд, источающих невероятный аромат, который тут же отозвался нескромным урчанием в животе девушки. – Что это так изумительно пахнет?
– Это сладости с моей родины, мисс, – женщина подошла ближе и мягко взяла девушку за плечи, направляя к столу.
Беверли осмотрела тарелки и не узнала почти ничего, кроме уже знакомой ей халвы.
– Это Лёз, – указала женщина на тарелочку с зелеными комочками, – он готовится из фисташек, кардамона, сахарного песка и розовой воды. Это печенье называется Шакер и оно просто тает во рту. Вот это лукум, а рядом кунафа с пчелиным медом, это такая сладость из орехов, завернутых в тесто.
Все, что предстало перед взором изумленной девушки, выглядело не просто аппетитно, а поистине волшебно.
– Вы сами все это готовите? – присаживаясь, уточнила Беверли.
– Конечно, там, откуда я родом, каждая девушка, должна уметь готовить. Меня учили этому с детства, – Беверли не могла не уловить тоску в голосе этой милой женщины. – Я использую не только рецепты, передаваемые в моей семье, но и стараюсь вспоминать блюда соседних стран, которые мне доводилось пробовать в детстве.
Беверли осторожно взяла легкое, еще теплое печенье и откусила кусочек.
– Ммм, – не очень прилично простонала она, наслаждаясь необычным для нее вкусом, действительно тающего во рту лакомства, – простите.
– Не извиняйтесь, мисс, – мягко улыбнулась Самида. – Это истинная радость для меня, видеть, как вам нравится.
– Однако это было некрасиво с моей стороны, – смутилась Беверли, снимая с блюдца очередное угощение, решив попробовать их все.
– Я никому не скажу, – заверила ее женщина, указывая на дымящуюся чашку. – Запивайте чаем, который тоже должен вам понравиться.
Беверли очень хотелось расспросить Самиду о том, откуда она прибыла и что видела, но увидев тоску в глазах женщины, решила пока не затрагивать этот вопрос. Ее воспитание говорило ей о том, что не нужно расспрашивать человека до тех пор, пока он сам не захочет поделиться чем-либо. Беверли решила последовать совету женщины и глотнула из чашки. Чай был непривычно крепким, но сладким и добавленная в него мята, вносила мягкость в терпкий вкус. Напиток оказался на удивление тонизирующим и бодрящим. Девушка взглянула на этот стол и подумала, как Кортни обрадовалась бы, попробовав столько сладостей, к которым была неравнодушна.