Бинк соскальзывал все больше. Мельком он увидел каменистое дно оврага… Но тут они приземлились. От удара копыт о землю он еще сильнее съехал с крупа, его руки отчаянно искали надежную опору и… попали явно не на ту территорию. И все-таки он не удержался и полетел…
Чери подхватила его за пояс и ловко поставила на землю.
— Спокойнее, — сказала она. — Мы уже на месте.
Бинк покраснел.
— Я… прошу прощения. Я стал падать и ухватился…
— Да-да. Я, когда прыгнула, почувствовала, что твой вес переместился… Если бы ты сделал это намеренно, я сбросила бы тебя в овраг.
В этот момент она выглядела так же грозно, как и Честер до того. Бинк верил ей: она, без сомнения, могла бы сбросить человека в овраг, если бы на то была причина. Да, кентавры — крутые существа!
— Может быть, я дальше пойду пешком?
— Нет. Там есть еще одна канава. Эти канавы появились недавно.
— Что ж, можно спуститься по одному склону, потом осторожно подняться по другому. Это, конечно, займет больше времени, но…
— Нет. Там, на дне — никельпеды.
Бинк застонал. Никельпеды были как многоножки, но раз в пять больше и значительно опаснее. Мириады их ног уверенно цеплялись за вертикальные стены скал, а клешнями они способны были вырывать куски плоти диаметром в дюйм. Даже драконы опасались пересекать расщелины, населенные никельпедами — и у них, понятно, были для этого веские основания.
— Трещины открылись недавно, — продолжала Чери, сгибая колени, чтобы Бинк мог опять забраться к ней на спину. При этом он помогал себе своей дорожной палкой. — Боюсь, что где-то возникает сильная магия и распространяется на Ксанф, вызывая разлад среди живых существ, растений, а также между минералами. Я переправлю тебя через следующую трещину, а дальше территория кентавров уже заканчивается.
Бинку не приходило раньше в голову, что могут существовать подобные препятствия. На карте они не были обозначены. Дорога предполагалась свободной и сравнительно безопасной. Но карта была сделана много лет назад, а эти трещины, по словам Чери, возникли недавно. Да и ничто в Ксанфе не является постоянным, поэтому путешествия — это всегда риск. Ему очень повезло, что он заручился помощью леди-кентавра.
Ландшафт изменился, словно трещина отграничила один тип местности от другого. До того тянулись низкие холмы и поля, сейчас пошел лес. Тропа становилась все уже — ее теснили огромные кедры, земля была докрыта ковром красно-коричневой хвои. Тут и там попадались заросли светло-зеленого папоротника, который рос, казалось, там, где не выросла бы никакая другая трава. Встречались и пятна темно-зеленого мха.
Порывами дул холодный ветер, вздымая волосы Чери, пряди которых обвивали Бинка. Приятно пахло сосновой смолой.
Бинку захотелось слезть и улечься на моховую постель — так манило к себе это мирное местечко. Но Чери вдруг предупредительно проговорила:
— Не следует этого делать.
Бинк вздрогнул.
— Я не знал, что кентавры пользуются магией!
— Магией? — переспросила она хмуро.
— Ты только что прочла мои мысли.
Чери засмеялась.
— Вряд ли. У нас нет магических талантов. Но мы знаем, какое впечатление производит на человека этот лес. Это — умиротворяющее заклинание, которое деревья используют, чтобы сохранить себя от вырубки.
— Что же в этом плохого? Тем более, что я вовсе не собираюсь рубить лес.
— Он не доверяет твоим добрым намерениям. Сейчас я кое-что покажу тебе. — Она осторожно сошла с тропы, и ее копыта утонули в мягком игольчатом ковре.
Она прошла между несколькими ощетинившимися хвойными деревьями, прошла мимо тонкой пальмы-змеи, которая даже не снизошла, чтобы зашипеть на Чери, и остановилась у опутывающей ивы — остановилась на расстоянии, ибо близко подходить к этому дереву нельзя.
— Там, — пробормотала она.
Бинк взглянул, куда указывала ее рука: на земле лежали человеческий череп и скелет.
— Убийство? — спросил он, и его передернуло.
— Нет. Просто сон. Он здесь прилег отдохнуть, как тебе только что хотелось, и больше не встал. Полное безмятежное спокойствие — это коварная вещь.
— Да… — выдохнул Бинк. Тут не было никакого насилия, никакой болезни — просто потеря инициативы. Зачем беспокоиться, трудиться, когда намного легче просто расслабиться? Если человек решился на самоубийство — это был бы идеальный способ. Но у него, Бинка, были причины жить — по крайней мере пока были.