Судья вздохнул.
— Ладно. Не стану отговаривать тебя — я тебе не отец. — Он втянул внушительный животик и бросил взгляд на облачко над своей головой. Казалось, оно уронило одну — две слезинки, отчего Бинк незаметно поморщился: ему было неприятно, что теперь его утешает мужчина. — Путь нелегок, — добавил судья. — Лучше пусть тебе Винни покажет…
— Винни?
— Та, что сидела напротив тебя. Которую ты чуть не изнасиловал. — Судья улыбнулся, сделал движение рукой, и облачко исчезло. — Но я не обвиняю тебя.
Подошла девушка.
— Винни, милая, покажи этому человеку дорогу к южному обрыву Провала. Держись подальше от дракона.
— Конечно! — Она улыбнулась; однако улыбка не прибавила ей великолепия — это было невозможно, но и не повредила.
Бинк испытывал противоречивые чувства. Она решилась проводить его после этого слушания… А вдруг она обвинит его…
Судья понимающе взглянул на него.
— Не беспокойся, сынок. Винни не лжет. И не меняет своих намерений. Веди себя пристойно, как бы это ни казалось сложно, и все будет в порядке.
Смущенный Бинк с надеждой посмотрел на девушку: если она покажет короткую и безопасную дорогу через Провал, то он сильно сократит путь.
Они пошагали на восток; лучи солнца били им в лицо.
— Это далеко? — спросил Бинк. Он все еще чувствовал себя неловко; если бы сейчас Сабрина видела его!
— Недалеко, — ответила девушка.
Голос ее был мягким и вызывал в нем какую-то непроизвольную дрожь. Вполне возможно, то была магия — он очень на это надеялся, потому что не хотел, чтобы дрожь была от обычного неравнодушия к красотке. Он ведь совсем не знал эту Винни!
Какое-то время они шли молча. Затем Бинк попытался еще раз завести разговор.
— Какой у тебя талант?
Она непонимающе уставилась на него.
Странно! После слушания у судьи ее вряд ли можно было заподозрить в том, что она не понимает его, Бинка.
— Я имею в виду твой магический талант, — пояснил он. — Что ты умеешь? Заклинания, может быть, или…
Она пожала плечами.
Что-то не то с этой девушкой — она так прекрасна, но кажется глуповатой.
— Тебе нравится здесь?
Она снова пожала плечами.
Теперь Бинк почти не сомневался: Винни, конечно, чрезвычайно мила, но — недоразвита. Какая жалость! Ведь она могла бы стать чудесной женой какого-нибудь фермера. Ничего удивительного, что судья не очень беспокоится за нее. Да, определенно, от этой Винни мало толку.
Они опять пошли молча. Свернув за поворот, они почти споткнулись о кролика, жевавшего гриб. Кролик от испуга высоко подпрыгнул и завис в воздухе, левитируя; его розовый носик опасливо подрагивал.
Бинк засмеялся.
— Мы не причиним тебе вреда, волшебный прыгун! — сказал он. И Винни улыбнулась.
Они прошли под летающим кроликом.
Этот эпизод, хоть и незначительный сам по себе, навел Бинка на привычные мысли. В чем же дело, если даже обычный огородный кролик обладает талантом левитации, а сам Бинк не имеет ничего? Разве это справедливо?
Тут он услышал обрывок приятной мелодии, проникшей, казалось, в самые его мысли. Бинк оглянулся и увидел птицу-лиру, игравшую на своих струнах. Музыка разносилась по лесу, наполняя его искусственной радостью. Ха!
Ему не хотелось молчать, поэтому он сказал:
— Когда я был ребенком, меня постоянно дразнили, потому что я не обладал магией. — Ему было все равно, понимает она или нет. — Например, я проигрывал забеги тем, кто умел летать или ставить стены на моем пути. Я проигрывал и тем, кто умел проходить сквозь деревья, умел исчезать в одном месте и появляться в другом. — Все это он уже говорил Чери-кентавру, и ему не очень-то нравилось повторяться. Однако какая-то упрямая часть его сознания внушала ему, что чем чаще он будет повторяться, тем вернее найдет какой-то способ облегчить свое положение. Словом, такими повторами, словно заклинаниями, он проложит себе тропинку под гору, в то время как нужно, может быть, честно преодолевать все подъемы. Это было унизительно; Бинк почувствовал, как комок подступил к горлу.
— Можно, я пойду с тобой? — спросила вдруг Винни.
Вот-вот! Она, конечно, уверена, что он будет бесконечно развлекать ее разными забавными историями. О том, что в пути могут быть какие-то трудности, ей и в голову не приходит. Уже через несколько миль это прекрасное тело, явно не предназначенное для тяжелого труда, начнет уставать, и ему, Бинку, придется нести его на себе.
— Винни, я иду издалека. Иду, чтобы увидеться в Волшебником Хамфри. Тебе незачем идти со мной.
— Незачем? — Ее чудесное лицо помрачнело. Еще очень свежо было в его памяти «дело об изнасиловании», и, разумеется, он хорошо помнил о том, что она может превратно истолковать его слова. Поэтому сейчас он старался осторожно и точно формулировать свои мысли.