Перешеек оказался гористым. Карабкаясь по крутому склону, Бинк взмок. Интересно, этот хребет — своего рода антипод Провала? Здесь поднялся гребень, а там опустилось дно? А по горам тоже шатается дракон? Нет, вряд ли — здесь же Обыкновения. Но возможно, такая география все-таки связана с магией? Допустим, ее смывает с вершин и она оседает во впадинах… Нет, что-то не то. Тогда большая часть магии попала бы в океан и бесследно растворилась.
Тут Бинк впервые задумался: а что же на самом деле представляет собой Обыкновения? Действительно ли можно выжить совсем без магии? Конечно, жизнь здесь будет тяжелее, чем в Ксанфе. Но полное отсутствие волшебства наверняка здорово стимулирует развитие, заставляет шевелить мозгами; стало быть, здесь должны быть и вполне благоустроенные местечки, созданные с умом. И люди здесь, наверное, не такие уж плохие — ведь и предки самого Бинка родом отсюда. Можно предположить, что и в языке, и в обычаях есть определенное сходство.
Бинк перевалил через вершину гребня, остановился, чтобы впервые обозреть свой новый мир, и тут его окружили вооруженные люди. Засада!
Он развернулся, изготовившись бежать. Может, удастся подманить их к щиту и избавиться от них наивернейшим способом. Правда, не хотелось бы брать на душу их смерть. Но в любом случае надо постараться улизнуть от них.
Но тело его не поспевало за мыслью, и, обернувшись, он увидел, что за его спиной стоит человек с обнаженным мечом и преграждает ему путь.
Теперь разумнее всего будет сдаться. Их много, он окружен со всех сторон, и, если бы они хотели убить его, давно всадили бы ему стрелу в спину. Может, они хотят только ограбить его? Милости просим — у него ничегошеньки нет.
Но Бинк не всегда поступал разумно — особенно в критических ситуациях, требующих немедленного действия. Задним-то умом он был очень крепок, но тут от заднего ума толку мало. Вот будь у него талант вроде материнского, только посильнее, он мог бы вернуть время часика на два назад и переиграть все злоключения с большей пользой для себя…
Бинк бросился на человека с мечом, размахивая посохом, чтобы отразить удар клинка, но не успел и шагу ступить, как кто-то дал ему подножку, и он свалился прямо в грязь лицом. Его крепко держали; он извивался, стараясь вырваться. Потом они все навалились на него, вмиг связали и затолкали в рот кляп.
Двое рывком подняли его на ноги, а один приблизил к нему грубое лицо и сказал:
— Имей в виду, ксанфянин, попробуешь выкинуть что-нибудь магическое, мы из тебя дух вышибем.
Магическое? Они же не знают, что никакой магией он не располагает, да и в любом случае здесь, в Обыкновении, магия не действует. Но Бинк кивнул, показывая, что все понимает. Может, если они решат, что он вообще-то способен дать сдачи, то станут обращаться с ним получше?
Его повели вниз по противоположному склону. Там, за перешейком, расположился военный лагерь.
Только что здесь делают войска? Если готовят нападение на Ксанф, то ничего у них не выйдет: щиту все равно, сколько их убить — одного или тысячу.
Его подвели к самому большому шатру. Там в обнесенном ширмой алькове сидел представительный мужчина лет сорока в зеленом обыкновенском мундире с эмблемой командующего. Лицо его украшали аккуратные усики, на поясе висел короткий меч.
— Шпиона поймали, генерал, — почтительно сказал старший.
Генерал смерил Бинка оценивающим взглядом. В его цепких глазах светился ум. Это был явно не простой предводитель разбойников.
— Развязать, — тихим голосом распорядился генерал, — Он не опасен.
— Слушаюсь, сэр, — Старший развязал Бинка и вытащил из его рта кляп.
— Свободен, — негромко сказал генерал, и солдаты бесшумно вышли. С дисциплиной тут все в порядке.
Бинк, изумленный самоуверенностью генерала, принялся растирать затекшие от веревки запястья. Тот был крепко сбит, но невысок; Бинк моложе, выше, наверняка сильнее. Если действовать быстро, вполне можно улизнуть.
Бинк напружинился, готовый прыгнуть на соперника и сбить его с ног. Но в руке генерала мгновенно появился меч, нацеленный на Бинка. Как он его вытащил, уму непостижимо, меч прыгнул ему в руку, как по волшебству, но здесь-то ничего такого быть не могло.
— Я бы, молодой человек, не советовал, — сказал генерал таким тоном, словно предостерегал: не наступи, мол, на колючку.
Бинк попытался притормозить, чтобы не ткнуться грудью в кончик меча, но не сумел. Однако клинок не впился в грудь — меч молниеносно возвратился в ножны. Генерал, уже стоя, подхватил Бинка под локти и поставил прямо. В этом движении было столько силы и точности, что Бинк понял: он явно недооценил обыкновенного генерала. Такого ему и невооруженного не одолеть.
— Садись, — миролюбиво предложил генерал.
Усмиренный Бинк неловко подошел к деревянному стулу и сел. Он вдруг остро ошутил, насколько грязны его руки и лицо, как потрепана одежда. А генерал блистал безукоризненной опрятностью.
— Твое имя?
— Бинк.
Он не стал говорить, из какой он деревни; с Северянкой его больше ничто не связывало. И что толку вообще интересоваться его именем? Никто — он и есть никто, и звать никак.
— Я волшебник Трент. Должно быть, слыхал обо мне.
Бинк не сразу понял смысл сказанного. А понял — не поверил:
— Трент? Но его же нет. Его…
— Изгнали. Двадцать лет назад. Совершенно верно.
— Но Трент же был…
— Урод? Чудовище? Безумец? — Волшебник улыбнулся, демонстрируя, что никем из вышеназванных не является, — Какие небылицы рассказывают обо мне в нынешнем Ксанфе?
Бинк вспомнил Джустина-дерево. Рыб, превращенных в электрожучков, чтобы отомстить кентаврам. Противников, превращенных в рыб и оставленных умирать на суше.
— Ты… он был чародей, грезивший властью, пытавшийся узурпировать трон Ксанфа, когда я был совсем ребенком. Злой человек, зло которого живо и после него.
Трент кивнул:
— Побежденного в политической борьбе обычно называют куда круче. Когда меня изгнали, мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас. Возможно, наши случаи сходны и в других отношениях.
— Нет! Я никогда никого не убивал.
— Меня и в этом обвиняют? Да, я многих преобразовал — вместо того, чтобы убить. Мне не требовалось убивать, ведь я мог сделать врага безопасным и другими средствами.
— Но рыба на суше умирает, как ни крути.
— A-а, вот такая, значит, в ходу версия? В таком случае это действительно убийство. Сознаюсь, я превращал людей в рыб — но только в воде. На суше я работал исключительно с сухопутными видами. Возможно, некоторые и умерли впоследствии, но тут хищники постарались — так уж устроена природа. Я же никогда…
— А мне плевать! Ты употребил свою магию во зло. Я совсем не такой, как ты! Я… у меня вообще магии нет!
Генерал выразительно приподнял красивую бровь:
— Нет магии? Но в Ксанфе магия есть у каждого.
— Потому что всех, у кого ее нет, оттуда изгоняют, — сказал Бинк с некоторым ожесточением.
Трент улыбнулся на удивление доброй улыбкой:
— Тем не менее, Бинк, наши интересы могут совпадать. Тебе не хотелось бы вернуться со мной в Ксанф?
Вернуться! На мгновение в груди Бинка мощным огнем полыхнула надежда. Он тут же заставил ее угаснуть:
— Возврата нет.
— Я бы так не сказал. На каждое волшебство найдется противоположное. Дело лишь в том, как его найти. Мне, видишь ли, удалось разработать нейтрализатор щита.
И вновь Бинк с трудом погасил реакцию, вызванную словами Трента:
— Если бы это было так, ты был бы уже в Ксанфе.
— Понимаешь, есть небольшая проблема с применением этого нейтрализатора. Он представляет собой эликсир, полученный из одного растения, произрастающего на самом краешке зоны действия магии. Действие же это, да будет тебе известно, распространяется немножко за пределы, ограниченные щитом. Иначе сам щит просто не существовал бы — он ведь магический и вне зоны магии работать не может. Растение же это, изначально, скорее всего, обыкновенское, живет на пограничной полосе в постоянной борьбе с магическими растениями Ксанфа. С магией бороться трудно, и оно выработало одно особое свойство — подавлять магию. Представляешь, что это значит?