Держа в руках пузырек, Бинк вышел на палубу и тут же услышал тревожный голос матроса:
— Барышня! Щит…
Ида с беспокойством осмотрелась:
— Течение несет нас туда?
— Да, барышня. Я обещал не вмешиваться, но, если вы скоренько не развернете наше корыто, мы все погибнем. Щит работает четко. Я сам видел, как звери лезли через него — и поджаривались.
— Как нам определить, где он? — спросила Ида.
— Вон там мерцает, видите? — С трудом подняв руку, матрос показал вперед.
Бинк пригляделся и тоже заметил мерцание. Их неумолимо сносило к мертвенно-белой, слабо светящейся завесе. Щит!
— Нам не остановиться! — крикнула Ида, — Идем прямо на щит!
— Бросайте якорь! — рявкнул матрос.
А что еще оставалось делать? Щит — это верная смерть. А остановка — плен. Даже угроза уничтожить эликсир их не спасет — куда они денутся с корабля-то?
— Попробуем уйти на шлюпке, — сказала Ида. — Дай-ка мне бутылочку.
Бинк передал ей эликсир и перебросил якорь через планшир. Якорь достал до дна, и корабль медленно развернулся.
Шит маячил совсем близко, но и до вражеского корабля было недалеко. Теперь Бинк понял, почему там шли под парусом. Судно не потеряло управления, и ему не грозило врезаться в щит.
Они спустили шлюпку, но в тот же миг их залило светом прожектора. Ида подняла руку с бутылочкой.
— Я выброшу эликсир! — крикнула она преследователям. — Если застрелите меня, он утонет вместе со мной!
— Верни его, — раздался голос Трента. — Даю слово, что отпущу вас обоих.
— Ага, разбежалась, — пробормотала Ида. — Бинк, можешь грести в одиночку? Боюсь выпускать эту штуку из рук, пока они еще могут достать нас стрелами. Что бы с нами ни случилось, главное, чтобы эликсир не достался им.
— Попробую, — сказал Бинк. Он уселся поудобней, схватил весла и навалился. Одно весло ударилось о борт судна и треснуло, второе погрузилось в воду. Шлюпку развернуло.
— Оттолкнись веслом! — закричала Ида, — Ты меня чуть не сбросил!
Бинк попытался оттолкнуться веслом от борта корабля, но ничего не получалось — весло упорно не хотело вылезать из уключины. Лодку подхватило течением, пронесло вдоль судна, и она оказалась за кормой.
— Прямо на щит плывем! — завопила Ида, размахивая пузырьком, — Греби! Греби же! Разверни лодку!
Бинк принялся грести изо всех сил. Беда была в том, что сидел он задом наперед и не мог видеть, куда направляет шлюпку. Ида пристроилась на корме, держа на весу пузырек и вглядываясь вперед. Бинк совладал с веслами и развернул лодку. Теперь мерцающая завеса оказалась сбоку. Она была по-своему красива — ее призрачное сияние прорезало ночную тьму. Но Бинк, исполненный ужаса, налегал на весла, стремясь отгрести подальше.
— Иди параллельно завесе! — распорядилась Ида, — Чем ближе к ней мы будем держаться, тем труднее им будет подойти к нам. Может, вообще прекратят погоню.
Бинк с удвоенной силой налег на весла. Шлюпка рванулась вперед. Но к гребле он был непривычен, к тому же еще не оправился после заплыва и понимал, что долго не продержится.
— К щиту приближаемся! — крикнула Ида.
Бинк поднял голову. Щит заметно приблизился. Но он же греб совсем не туда!
— Течение, — сказал он. — Вбок нас сносит.
А он-то по своей наивности предположил, что коли уж начал грести, то все прочие силы действовать перестанут.
— Греби прочь от щита! — воскликнула Ида, — Быстрее!
Бинк развернул шлюпку, но щит не отдалятся. Течение несло их с той же скоростью, с какой он мог грести. Хуже того, ветер начал меняться. И крепчать. Пока Бинку удавалось оставаться на месте, но он быстро выбивался из сил.
— Я… больше… не могу… — пропыхтел он, не сводя глаз с сияющей завесы.
— Вижу остров. — сказала Ида. — Давай туда!
Бинк огляделся и увидел сбоку что-то черное. Об это черное, пенясь, разбивались волны. Остров? Скорее просто скала. Но если получится к ней причалить…
Он напрягся до предела, но этого оказалось недостаточно. Начинался шторм. Они пролетят мимо скалы. А жуткий щит все ближе…
— Дай-ка я! — крикнула Ида, поставила бутылочку, сползла с кормы, села напротив Бинка и тоже схватилась за весла и принялась грести, мгновенно подстроившись под его ритм.
Дело пошло лучше. Усталый Бинк чуточку ослабил внимание. В неверном свете луны, то и дело закрываемом густеющими стремительными тучами, обнаженное тело Иды представлялось не столь уж бесформенным, его контуры приобрели женственность. Сумрак и воображение делали ее почти привлекательной — и это смущало Бинка. потому что он не имел права думать о таких вещах. Ах, какой славной подругой была бы Ида, если бы только…