Расстроенная помощница и бабушка ребёнка отошли.
– Вот ведь, строгая какая, – тихо засмеялась Маша.
Анна покачала головой.
– Осуждаешь? – уточнила её жест Маша.
– Нет.
– А я да!
– Да? – Анна взглянула на неё вопросительно.
– Что уж ребёнку нельзя воды попить? – невозмутимо пожала плечами Маша.
Она отыскала взглядом бабулю с внучкой и направилась к ним. Подойдя, опустилась на корточки, дёрнула девочку за руку. Та повернулась, и Маша протянула ей бутылочку со святой водой.
– Пей скорей, – зашептала она, – пока не видит никто.
Девочка обрадовано сделала глоток, а Маша, крадучись на цыпочках, вернулась обратно к Анне. Весело подмигнула на её удивлённый взгляд.
– Ну, ладно, – улыбнулась Анна. – Тебе виднее.
Служба продолжалась. Пели, конечно, из рук вон плохо, но старались. Разве что голоса священников, вступающих в означенные моменты службы, отличались ровностью и низким звучанием.
– Ты молитвы за здравие закажешь? – поинтересовалась Маша.
– Ах, да, – Анна вытащила кошелёк и подошла к матушке: – Можно молитвы заказать?
– Можно, – отреагировал церковный цербер. – Вот бланк.
– А кому можно заказать молитву за здравие, какому святому? – уточнила Анна.
– Всем можно, – отмахнулась матушка.
– Богородице закажи, богородице, – Маша ткнула Анну пальцем в бок, и та невольно засмеялась.
Матушка восприняла это как личное оскорбление, насупилась, протянула бланк заказа молитвы за здравие.
Анна взяла ручку, начала писать.
– Поют плохо, но стараются хорошо, – заметила Маша о церковном хоре, явно следя за выражением лица матушки.
Но та уже не услышала это замечание, потому что пошла в средний зал, пробираясь через верующих с той же верой, что и танк Т-34 через сопки. Толпа прямо раздвигалась перед ней.
– Ну, всё, затыкай уши, – сказала Маша.
Анна вопросительно взглянула на неё.
– Сейчас запоёт!
И точно. Горловой вопль матушки разнёсся под куполом церкви:
– Святый боже, святый крепкий…
– Ой, ё… – Анна зажала рот рукой. – Прости, господи.
– Это тебе испытание, – смеялась Маша. – Иди свечки ставь и слушай.
Анна пошла в средний зал. Но уверенности ей не хватало, так что она искала пустые местечки среди людей и двигалась по ним, как по воздушным карманам. В центре зала ощущения стали ещё страшнее. От обилия людей, от выражения их лиц.
Анна опустила голову.
– Маша… – прошептала она, и обернулась, ища её взглядом.
Та стояла в дверном проёме и ободряюще махала рукой:
– Иди, иди! Почти дошла!
И, правда, Анна уже стояла рядом с высоким напольным подсвечником.
– Простите, извините, разрешите пройти… – Анна протиснулась между двумя широкими бабками, загородившими собой подход, и, оказавшись у подсвечника, с облегчением вздохнула. Дошла!
Она зажгла первую свечку от центрального огонька, поставила. Зажгла вторую. Первая свечка от непосредственной близости соседней горящей начала изящно клониться вниз. Анна зажгла ещё три и с сомнением смотрела, как они все друг за другом загибаются от горящего рядом племени.
Так, и что же делать? Непродуманная система! Тонкие свечи, расстояние небольшое.
Анна выпрямила все загогулины, и теперь стояла, держа свои свечи пальцами. Может, соседние затушить? Нет, чужие свечки! За здравие горят!
Анна беспомощно оглянулась назад. Маша уже гуляла по залу среди верующих, несмотря на их косые взгляды и шёпот:
– Нельзя ходить во время службы…
Анна вернулась к своей проблеме. Огонь уже начал опасно полизывать рукав куртки.
«Может, оставлю как есть и уйду», – подумала она и сразу отмахнула эту идею.
Внизу под стойкой стояла пустая купель, накрытая материей, лежали книги. Не хватало только пожар устроить.
Анна вздохнула. Ну, значит стоим, ждём, пока догорят поставленные свечи. Всё, смирились. Ждём.
Внезапно, впереди стоящая бабуля, резко обернулась, оглядела девушку. Ничего не говоря, пальцами затушила почти догоревшие свечки, собрала их со стойки, подхватила загогулины Анны, распрямила, оплавила на огне и чётким движением установила каждую в держатель. Анна с восхищением следила за её действиями.
– Спасибо, – неуверенно произнесла она.
И тут очередной вопль матушки разбил всё волшебство момента. То ли на бабушку, то ли на ребёнка, но громогласная старушка вопила во все возможности голосовых связок:
– Нельзя себя так вести! Вы в церкви! Нельзя так!
«Зато от тебя оглохнуть можно», – подумала Анна.
В толпе появилась Маша, умирающая от смеха, схватила Анну за руку и потащила к выходу.
– Что случилось? – спросила та.