– Ничего!
– Ну, правда?
– Да ничего! – смеялась Маша. – У матушки припадок вон, умрёт от злости, карга старая! На исповедь пойдёшь?
– А надо?
– Конечно! Что ж мы пришли тогда?
Девушки остановились в притворе, где перед ликами икон теперь сидела добрая помощница матушки.
– И причаститься надо, – сказала Маша.
Она посмотрела в зал, послушала пение и кивнула:
– Вот как раз сейчас… Поберегись!
Один из священников вышел из алтаря и направился в притвор. Здесь, перед столом со свечками за упокой, стояла небольшая ширма и, видимо, здесь причащали и исповедовали.
Толпа из среднего зала потянулась за святым отцом, как ниточкой привязанная. Сразу стало шумно, стали толкаться. Все на исповедь и причастие! Всем строем! Видимо, надо было торопиться, а то тело и кровь Христа остались в небольшом количестве и новые на склад пока не завезли.
– Ой, – Анне стало стыдно за такие мысли, и она смущённо посмотрела на Машу, – знаешь, о чём я подумала сейчас?
Та отмахнулась:
– Иди в очередь.
Анна вздохнула, толкаться не стала, встала где-то, не понятно где, где было место, и приготовилась терпеливо ждать.
Ладан так витал в воздухе, и аромат погасших свечек приятно наполнял пространство. Иисус наверху сидел с распростёртыми объятиями, и со стороны казалось, что вся толпа пришла именно к нему.
– Мне так стыдно, – прошептала Анна, глядя на него.
Пока медленно тянулась очередь, она всё пыталась сформулировать, зачем пришла, но мыслей было так много.
– Я в церковь никогда не ходила, и не исповедовалась, и не причащалась, а набрала на себя, наверное, столько, что меня в чане со святой водой не отмоешь…
Иисус наверху смотрел весьма понимающе.
– Я даже к иконам боюсь подойти, – думала Анна, – вот с тобой на стенке мне проще поговорить, чем у иконы. Там строгие все…
Она заглянула в зал. Но почему-то сейчас лики икон не показались такими уж осуждающими. Вроде, стали посветлей.
– Не зря говорят, не делай того, чего сама себе не хочешь, а я делала. И обманывала, и сквернословила, и прелюбодействовала и даже… убила.
Анна замолчала в своих мыслях, снова взглянула на Иисуса.
– Но ты ведь знаешь…
И вдруг заплакала. Вдруг не осталось больше сил. Будто краник открыли и все они, что были на обман и браваду, все, что позволяли молчать, и ни с кем не делиться, все вдруг вылились одним потоком, а в пустом сосуде души остались только самые сильные демоны – боль, стыд и отчаяние.
Глаза Анна застелила дымка, слёзы потекли так, что и утирать смысла не было. Ручьём.
– Как я к батюшке подойду? – навзрыд зашептала она.
А Маша уже потянула её за руку и поставила прямо перед священником.
Тот глянул на молодую женщину:
– Грешна?
– Да, – выдала Анна.
– Чем грешна?
– Ребёнка убила, – совсем тихо прошептала Анна, – не рождённого.
Бородатый батюшка чуть задержался со словами, посмотрел на девушку внимательно.
– Раскаиваешься, – произнёс он.
Не спросил, утвердил.
Анна не смогла ответить, головой закивала, слезы так и не проходили. Священник наложил на неё крестное знамение, потом поднёс к губам ложечку с вином и хлеб. И отпустил.
Девушку мгновенно снесла напирающая за ней толпа, и Маша за руку повела её из исповедальной очереди.
– Меня что-то ноги не держат, – прошептала Анна, когда они остановились у стойки с иконами.
Маша радостно утирала слезы с её щёк:
– Ну? Как ты? Легчает?
– Ага… – Анна шмыгнула носом.
Слёзная дымка проходила, дыхание выравнивалось. Тело становилось лёгким, и всё в нём дрожало, словно слабый ток проходил через органы.
– Иисус, наверное, до сих пор в шоке… – прошептала Анна.
– Он всегда в шоке, – отмахнулась Маша. – Ещё побудем?
– Да, – вздохнула Анна.
Девушки дождались конца службы и с последними верующими вышли из церкви. За ними и закрыла дверь матушка, уже недовольная, уже с веником и тряпкой. На улице было по-осеннему сыро, прохладно. Но стояла такая тишина, и почему-то так ощутимо витали вокруг тепло и аромат ладана. Словно прозрачное облачко окутало Анну.
– Ну, дело сделали? – спросила Маша.
– Сделали, – Анна дышала, как в сказке.
Легко, легко.
– Спасибо, я без тебя не справилась бы, – сказала она.
Маша покачала головой:
– Справилась бы. Но и то, что меня позвала, тоже хорошо! Мы с тобой раньше пришли, одна ты ещё полгода собиралась бы. Я тебе ещё нужна?
– Конечно… – Анна смутилась, – ты всегда мне нужна.
– Так я всегда с тобой, – улыбнулась Маша.
– Я знаю. Прости меня, – вздохнула Анна. – Не знаю, что на меня нашло, попалась в руки та книжка, там все заклинания такие смешные, я не знала, что подействует!