В метро инженера разморило, он чуть не проспал свою остановку. Тайсон мирно дремал в капюшоне, изредка ворочаясь. Закупившись в магазине, Витька двинул к дому. На подъездной лавочке сидели бабки. Закивали головами в ответ на приветствие, проводя мужчину цепкими взглядами, стали перешептываться.
— Да ненормальный он… Ни детей ни плетей. Гомосек наверное… — донеслось со стороны бабок.
Роясь в карманах в поисках магнитного ключа, он заметил, что за лавкой пристроилось существо, напоминающее костлявого, замученного хворями человека с длинными руками. Висящая струпьями серая высохшая кожа, гноящиеся глаза, и рот, прорезью от уха до уха. Поочередно он прикасался к головам бабок, вытягивая из них темно бордовые сгустки, вязкие, прилипающие к его пальцам. Постукивал их по спинам, словно ободряя. Старухи рьяно принялись обсуждать Витьку, злобно зыркая на него глазками.
В подъезде он выдохнул и решил, что тот, кто сидит за лавочкой, пусть остается. Видимо он питается ненавистью старух к окружающим. Если они там сидят и поливают грязью людей, то они его заслужили.
Провернув ключ в своей двери, Витька помедлил, и позвонил в соседнюю квартиру. Когда ему открыли, он уже знал, что скажет.
— Светлана, добрый вечер. Вы уж меня извините, но мне ночью приснилась ваша мама. Она сказала, что вам надо обязательно перечитать “ Приключения капитана Врунгеля”.
— Вить, — женщина удивленно вскинула брови, — ты знаешь, мне она тоже снилась. С книгой в руках. Орала, что я не читаю ничего. А я опять маленькая, вроде как из школы пришла. Врунгеля, говоришь? Я его в детстве читала.
— Извините еще раз, что побеспокоил. — Светлана закрыла дверь. Через какое-то время Витька услышал радостные возгласы, и беготню по коридору. Нашла. Он зашел к себе домой и закрылся.
Стянул тяжелые гриндера, немного посидел в прихожей, шевеля пальцами ног. Дико устал. Вынул из капюшона сонного Тайсона, прошел в комнату. Переодевшись, завалился на диван и включил телек. Шел какой-то боевик со Стетхемом.
В дверь настойчиво зазвонили. “ Наверное соседка, хочет о находке рассказать.” — подумал Витька и пошел открывать. За дверью никого не было. Но по ступенькам, ведущим вниз, к выходу из подъезда, спускался высокий человек в черном длинном пальто и шелковисто блеснувшем цилиндре. Безликий и какой-то размытый, словно на фото, сделанном в движении. Лица разглядеть не удавалось, оно вроде и было, но мозг не улавливал его черты. Не глядя на Кисюкова человек махнул рукой в черной перчатке, приглашая его следовать за ним. Лампочка в подъезде стала светить все тусклее и через миг совсем погасла. Воцарилась тишина. Входная дверь так и не открылась.
“Тск… тск.. с-с-с-с…” — донеслось с нижних ступенек лестницы.
У Витьки свело живот. Ледяными иголками закололо в затылке. “ Для тебя погаснет свет... ” — это тот, кто звонил по телефону! Черный человек. Фонарщик.
Медленно отступив вглубь квартиры, Кисюков захлопнул дверь. Два раза перекрестил ее на всякий случай, хоть и не особо верил, что это поможет. Еще минут пятнадцать стоял в прихожей, прислушиваясь к звукам из-за двери. Мимо прошли соседи со второго этажа, и он выдохнул. Значит, войти черный человек к нему в дом не может. Это уже хорошо.
Убавив звук на всякий случай, Витька подвинул развалившегося на подушке Тайсона и прилег. Под очередной рекламный ролик Кисюкова вырубило. Снился ему черный человек, сидящий на его диване. Мутное, дергающееся лицо без носа и глаз, словно помехи на старом телевизоре. Сидит и смотрит, смотрит… Смотрит.
Проснулся Витька в холодном поту. По телеку шли утренние новости. Диктор бубнил что-то про экологическую обстановку в городе. Потом пошли криминальные сводки. Обнаружен труп девушки, в кустах у каких-то гаражей. Район новостроек, видимо, возвращалась домой поздно вечером. Никто ничего не видел и не слышал. Скончалась от множественных ножевых ранений. Репортер тараторил за кадром. Кисюков встал, плюнул в экран и пошел умываться. Как земля таких уродов носит.
Тайсон уже сидел на столе. Под столом были рассыпаны черные “фасолинки”.
— Прости, не могу это контролировать. — крыс развел лапками. — Уберешь? И жрать давай.
Витька замёл крысиную переработку пищи в совок и выкинул. Отварил сосиски, налил чай. Разговаривать не хотелось.
— Ну ты чего, Вить, скучный такой?
— Да не нравится мне все это. Не мое. Я хочу жить спокойно, на работу ходить, своими исследованиями заниматься, а не вот это вот. Тошно мне от мертвых, от странных существ, которых вижу. И этот черный человек всю ночь снился. Он же опять прийти может. А что я могу сделать против него? Ничего.