Выбрать главу

– Товарищ милиционер, – жалобно всхлипывала трубка, – там, на кладбище, возле заброшенной часовни… мертвая девушка… Совсем голая…

Степаныч хотел расспросить поподробнее, кто звонит, при каких обстоятельствах обнаружили тело, но трубка еще раз протяжно всхлипнула, связь оборвалась.

– Черте что происходит! – он раздосадованно хлопнул трубкой об аппарат. – Опять к майским праздничкам «глухаря» подкинули!

Набрал телефон капитана Агеева, доложил:

– Андрей Данилович, у нас на кладбище голый женский труп.

– Где же ему быть, как не на кладбище? – мрачно отшутился Агеев.

– Так труп-то свежий… Вдобавок голый. Поспешить надо, товарищ капитан, пока вороны не расклевали да бродячие собаки не пронюхали…

Капитан допил кофе с масляной булочкой и кивнул присланному практиканту:

– Кому смерть, а тебе, Сидоренко, праздник.

– Неужели убийство? – вскинулся практикант.

– Похоже на то. Иди к гаражам, надо побыстрее санитаров вызвонить, пока наши вещдоки зверушки по гнездам да по норам не растащили.

УАЗик долго не заводился, урчал и кряхтел, отчаянно скрежеща зажиганием, пока не затих, окончательно выдохшись. После получасовой муки Агеев махнул рукой и решил добраться до кладбища на своей «четверке».

По рассыпавшейся дороге ехали медленно, плетясь за новенькой ГАЗелью, приспособленной в немировском морге под катафалк.

– Товарищ капитан, – Сидоренко кивнул на идущую впереди новую машину. – Почему в райотделе одна ржавая рухлядь, а у морга такое новье?

– Спонсор подарил, – Агеев многозначительно посмотрел на практиканта. – И это правильно.

– Почему правильно, Андрей Данилович? Милиция по сигналу оперативно выехать не может!

– Следовательно, милиции спешить никуда и не надо. Мы не должны никуда торопиться, а быть вовремя, – Агеев с тоской посмотрел на дорогу. – Касаемо второй части вопроса, так это еще классик верно заметил, что у нас берегут не живых, а покойных.

– Кто ж такую чушь сказать мог?! Наверняка какой-нибудь археолог.

– Точно, известный на всю страну! Высоцкий у него фамилия.

– Не знаю такого, – пробурчал Сидоренко. – Все равно чушь…

– Теперь мне ясно, почему тебя в отделении сразу же Шлангом окрестили, – усмехнулся Агеев. – Сам догадаешься? Или подсказать?

– Ростом высокий, вдобавок худой. Вот и прицепились…

– Если бы! – капитан постучал пальцем по лбу практиканта. – Приторможенный ты маненечко, простых вещей не догоняешь. Носом тычешься, а след взять не можешь, как песик неразвязанный!

– Вам бы, Андрей Данилович, только молодых унижать! – практикант обиженно отвернулся. – Я, между прочим, никогда еще мертвых не видел… И крови страсть как боюсь!

– Возьми-ка парочку, не то с непривычки наверняка выворотит, – Агеев достал из кармана пачку мятных леденцов. – Как только затошнит, сразу под язык и рассасывай, расслабься и дыши спокойнее, как в сортире.

Машины въехали на пригорок и остановились у вросшего в землю красного остова кладбищенской часовни.

– Видать, ночка веселенькая выдалась, – капитан Агеев посмотрел на валявшиеся многочисленные окурки. – А вот бутылки, стервецы, побили и в костре обожгли. Ни следов, ни отпечатков…

Недалеко от костра, на засыпанной мукой площадке, лежало обнаженное тело молодой девушки. Надев на руки медицинские перчатки, Агеев принялся рассматривать уже остывшее тело.

– Синяков и ссадин нет, следов борьбы на первый взгляд также не обнаружено… Если ее убили, то, скорее всего, беспредельной любовью…

– Андрей Данилович, посмотрите! Еще один жмурик! – практикант подбежал к капитану.

– Где труп? – спросил капитан, не отрываясь от осмотра.

– Лежит, он лежит, там, – запыхавшись от волнения, пытался объяснить жестами Сидоренко. – И… словно ползет…

– Не суетись, сколько тебе повторять, – капитан снисходительно посмотрел на побледневшего практиканта. – Пока возьми фотоаппарат и запечатлей натюрморт во всех ракурсах.

– Так он того, товарищ капитан, дергается еще, – Сидоренко подошел, с интересом заглядываясь на обнаженное девичье тело. – «Скорую» по рации вызывать?

– Слушай, Шланг, может, тебе все же определиться, кого ты обнаружил: пострадавшего или жмура? – капитан поднялся от мертвой девушки, показывая санитарам, что можно забирать тело. – Все ясно, – капитан снял перчатки и закурил. – Девушку изнасиловали, но, видимо, с ее же согласия или по какому-то предшествующему уговору. Да только по неосторожности, так сказать, в порыве страсти свернули ей шею.

– Что же, Андрей Данилович, ей на кладбище ночью понадобилось? Сексом куда удобнее заниматься в квартире, – рассосав под языком конфету, Сидоренко принялся собирать в пакет разбросанные вещдоки. – Да еще костер ночью жечь, вон и чьи-то кости в нем истлевают…

– Ты ж у нас молодой да продвинутый, тебе и разгадывать ее мотивы! – усмехнулся капитан, фотографируя чадящие головешки. – Это ваше поколение по ночным кладбищам шастает да духов вызывает. Вот и эта парочка, наверняка, чертей кликала, да вместо злых духов только до шантрапы докричалась.

– Значит, поджидали? Может, кто навел? – заметил курсант. – Хулиганье просто так ночью на кладбище не попрется. Не ближний же свет!

– Действительно, не ближний, а другой свет, – Агеев ухмыльнулся. – Все подходы к часовне истоптаны, да земля сырая, следы расплылись. Ни одного не снять… Так что можешь считать дело совершенно бесперспективным.

– Почему, Андрей Данилович?! Раз есть круг подозреваемых, значит, надо поработать с агентурой. Недаром говорят: «Стукач – лучший друг следака!»

– И как сам до такой гениальной мысли не догадался! – капитан снисходительно посмотрел на практиканта. – У меня таких дел в столе с десяток пылится. Только вот загвоздка – на всех «глухарей» осведомителей не напасешься!

Они подошли к лежавшему ничком возле часовни подростку и, сделав несколько снимков, приступили к осмотру тела.

– Да ты, Шланг, и вправду везунчик! – Агеев перевернул застонавшего Ивана. – Он жив и вроде без серьезных повреждений. Просто в отключке! Давай мигом к санитарам, возьми нашатырку. Теперь будет у нас и потерпевший, и подозреваемый в одном флаконе!

Глава 19

ПОДСТАВА

В следственном кабинете немировского ОВД, расположенном в кирпичном здании бывшего арестного дома, стоял невыветриваемый запах табачного дыма и перегара. За прошедший век здание сильно обветшало, но, сработанное на совесть, все еще продолжало служить делу правосудия. До революции здесь по приговору мирового судьи содержались мелкие воришки и уличные хулиганы, а для подгулявших на ярмарке купцов были построены комфортабельные одиночные камеры, которые после революции почему-то облюбовали следователи.

Иван еле сдерживал подступавшую тошноту, с осторожностью ощупывая разбитый до крови затылок. Капитан Агеев неспешно заполнял протокол, время от времени с ухмылкой посматривая на понурого подростка.

– Итак, юноша, – Агеев подал протокол Храмову, – прочтите и распишитесь.

Иван взял исписанный неразборчивым подчерком лист желтой бумаги и попытался вникнуть в суть. Голова шла кругом, и буквы никак не хотели складываться в осознанные предложения. Повертев лист в руках, он возвратил его следователю:

– Я это подписывать не стану.

– Это еще почему? Добровольное сотрудничество со следствием смягчает наказание.

– Зачем же неправду писать? – Иван посмотрел в хитрые, маслянистые глаза.

– Хорошо, что тогда запишем по правде? – следователь улыбнулся и достал чистый лист бумаги. – Вижу, что ты, Ваня, правильно разобрался, куда попал, и уже осознал, что сотрудничество со следствием, прежде всего, выгодно тебе самому. Молодец, давай работать!