Ферн засмеялась:
Это вроде того… ох… как ждать, что к твоим ногам упадет звезда, или все равно что искать горшок с золотом у основания радуги.
Циник.
Нет, я не циник. Просто не допускаю идеалистической романтизации жизни.
Помнишь те времена в Уэльсе? — вспомнила Гэйнор о днях, проведенных в колледже. — Морвенна Рис устроила вечеринку в доме родителей на заливе, и мы все упились, а ты прямо в платье бросилась в море. До сих пор вижу, как ты бежишь по волнам, освещенная луной, как развевается твоя юбка. Ты казалась до жути дикой, а вовсе не такой — холодно разглагольствующей Ферн.
Иногда люди ведут себя не в соответствии со своим характером. Будто бы ты раздеваешься, сбрасываешь одежду, чувствуешь, что ты — это не ты, но при этом ощущаешь себя совершенно обнаженной и незащищенной. Несовершенной. Поэтому ты снова одеваешься: надеваешь на себя — себя. Но теперь уже ты точно знаешь, кто ты на самом деле.
По виду Гэйнор нельзя было сказать, что Ферн ее убедила, но возникший перед ними перекресток отвлек от темы разговора. Ферн не могла вспомнить, куда поворачивать, и пришлось достать карту.
А кто там будет? — спросила Гэйнор, когда они снова двинулись. — Я хочу сказать, кто сейчас дома?
Только брат. Я попросила Эбби попридержать отца в Лондоне до дня перед свадьбой. Он будет только обо всем беспокоиться и суетиться по мелочам. Уилл не такой, он суетиться не станет.
Чем он теперь занимается? Я не видела его несколько лет.
Он аспирант. Занимается историей искусства и много времени проводит дома. Пишет странные сюрреалистические картины и дружит с еще более странными людьми. Ему нравится там жить. Он выращивает в саду марихуану, замусорил все вокруг банками из–под пива и слушает поп–музыку, включив музыкальный центр на полную громкость, так что наша суровая домоправительница все время грозится уйти от нас, но на самом деле она обожает его и совершенно избаловала мальчика. Мы попрежнему называем ее миссис Уиклоу, хотя у нее есть христианское имя — Дороти. В сущности, она уже стара для того, чтобы вести хозяйство, но откачивается уйти на покой, поэтому мы платим ее помощнице.
Верный семейный слуга, — сказала Гэйнор.
Ну… что–то в этом роде.
Как выглядит ваш дом?
Серый, отвратительный. Викторианская архитектура вообще весьма непривлекательна. Мы кое–что модернизировали, хотя на самом деле всего лишь добавили еще одну ванную, а центрального отопления так и нет. Мы все время подумываем о том, чтобы продать дом, но как–то не получается, и вообще дом очень неудобный.
В нем живут привидения?
После долгого молчания Ферн ответила:
—Трудно сказать.
Они подружились еще в колледже, но иногда Гэйнор ощущала, что, несмотря на всю их близость, она мало знает о своей подруге. Внешне Форн Кэйпел выглядела энергичной, преуспевающей, самоуверенной девушкой с высоко поднятой головой, что вполне компенсировало ее небольшой рост и будто горделиво заявляло: у меня хороший рост, просто остальные люди — слишком высокие. У нее был стиль, не оставляющий места излишествам, она была щедра без показухи, красива спокойной, без драматичности, красотой, обладала умеренным чувством юмора. Кто–то из товарищей однажды сказал, что она «выделяется умеренностью», однако Гэйнор изредка становилась свидетельницей неумеренного, можно сказать, даже безрассудного поведения Ферн. При этом пикантные черты ее лица обострялись, приобретая какую–то разрушительную дикость, и в глазах мелькало что–то инородное, чуждое. В свои двадцать восемь лет она уже достигла очень высокого положения консультанта в фирме, где работала. Ее жених, Маркус Грег, был достаточно известным человеком в мире науки, опубликовал несколько книг и постоянно подтверждал свой ум и образованность, выступая по телевидению и публикуя статьи в газетах и журналах.
— Я планирую свою жизнь, — как–то сказала Ферн подруге.
И действительно, все, что можно было, она заранее планировала по датам в ежедневнике, исполняя запланированное спокойно и без торопливости, будто в ней была заложена компьютерная программа. Гэйнор подумала: «А если не «планирую», а уже «спланировала» ? » — и от этих мыслей ее зазнобило, как бывает в момент сильной взволнованности.
Но на дороге в Йоркшир, в машине с поднятым верхом, размышления, возникшие было в городе, улетели прочь. В машине сидела девушка, выглядевшая на десять лет моложе своего возраста, легкоранимая и в плохом настроении.
«Она не хочет выходить за него замуж, — решила Гэйнор, стараясь найти простое объяснение для всего комплекса проблем. — Но ей не хватает храбрости все это отменить».