— Учитывая, какие именно сведения они требуют от тебя, я всё больше утверждаюсь в мысли, что Мэи готовятся к войне. Возможно, мы совершили ошибку, решив преуменьшить нашу военную мощь. Быть может, стоило бы её преувеличить.
— Думаешь, это их бы отпугнуло? — мрачно поинтересовался Линьсюань. — Едва ли. Если они действительно ищут союзников даже в степи, речь идёт лишь о том, какие силы надо собрать для конфликта с нами.
— Но, тогда, возможно, у нас было бы время, хотя бы на то, чтобы разобраться с Коу и Гу. Если Гу решат вступиться за своих вассалов, мы рискуем получить войну на два фронта. Быть может, и разбойники обнаглели не просто так. Мэи и Гу в последнее время трогательно дружат, и если это союз против нас, то, надо признать, что нас практически взяли в кольцо.
Линьсюань понимающе кивнул. С востока Мэи, с юга Чжуны, а с запада Гу и их прихвостни… Только и остаётся, что нейтральная обитель Шанхуа да несколько мелких кланов, которым Линшань оказывает покровительство. Но от буддистов военной помощи не дождёшься, а кланам в случае большой войны скорее самим понадобится защита.
— Да не сиди ты с таким похоронным видом, шиди, — неожиданно рассмеялся Чжаньцюн. — Всё ещё далеко не так плохо. Возрастающие амбиции Мэев далеко не всем по нутру, у нас есть друзья, думаю, и военный союз не за горами. Мэй Цзыдянь осторожен, может ещё и не решиться выступить в открытую. Скоро собрание, вот там и прощупаем, кто чем дышит и на что готов.
Линьсюань снова кивнул и залпом выпил лимонную воду. Ну да, открытого столкновения Мэи не боятся — воинская слава того же Мэй Хайтана не на пустом месте возникла — но и не ищут. А вот натравить на неугодных соседей другой клан, степняков или контролируемых лютых мертвецов, избавиться под шумок от самых сильных и неуступчивых в Линшане, а потом явиться спасителями и избавителями и потребовать благодарности — это как раз в их духе. Вот только облом им выйдет: от самых сильных противников в романе они избавлялись руками именно Хэн Линьсюаня. А в реальности — хрен им, а не смерть Чжаньцюна! Или даже Доу Сюя.
Кстати, о Доу Сюэ…
— Странно, что шиди Доу в такой момент решил уйти в уединённую медитацию. Я думал, он займётся проверкой наших войск.
— Шиди уверил меня, что успеет, и у меня нет причин ему не верить. Собственно, основную работу он уже выполнил, остались только дальние гарнизоны, но это уже после собрания.
— И всё же я удивлён, что он тратит время на медитации. Дело, конечно, благое, но неужели нельзя отложить?
— Полагаю, что шиди Доу решил повысить свой уровень совершенствования как раз в преддверии непростых времён. Ему будет спокойнее на душе, если он встретит их во всеоружии.
— Ну, смотрите, — с некоторым сомнением согласился Линьсюань.
— Это моя вторая внучка, — сказала старшая госпожа Фан. — Невестка наплодила девок, не знаем, куда теперь девать. Приданого на всех не напасёшься.
Жулань кивнула с вежливой улыбкой, разглядывая сидевшую перед ней девицу Фан Эр. Хорошенькая, хоть и не красавица. Отец — счетовод на городском продовольственном складе, не чиновник, но всё же человек грамотный и состоящий на службе. Дочь торговца, у которого Жулань побывала в прошлый раз, была красивей и изящней, играла на пипе, да и в целом понравилась женщине больше. Как-то приветливей выглядела. А эта глазки-то прячет, но взгляд всё равно оценивающий, вот уж кому бы дочкой торгаша быть. Подарки, которые принесла Жулань, прямо-таки ощупала глазами, прежде чем улыбнуться и поблагодарить.
Но муж вчера заявил, что не потерпит у себя в доме никого из этих хапуг и членов их семей, хотя Жулань всего-то пригласила на чай купеческую жену, живущую в том же квартале. Возможно, в нём просто взыграло дурное настроение, и завтра он уже всё забудет. Но Жулань решила не рисковать. А тянуть дальше было некуда. Е Цзиньчэн таки привёл домой девицу, которую выкупил из весеннего дома, и хотя Жулань знала, что может воспротивиться и выгнать её прочь, но предпочла промолчать и смиренно принять волю супруга. Да, закон был бы на её стороне, брать наложниц в дом можно лишь с разрешения законной жены. Но отношений с Цзиньчэном это бы точно не улучшило, а ребёнок… ребёнок, которым грезил муж, действительно нужен. Может, другая женщина окажется удачливей её, а Жулань станет матерью всем детям, рождённым в её доме.
К счастью, новоявленная младшая сестра оказалась болтливой и ленивой, но не злой и не наглой. Однако Цзиньчэн заявил, что одной ему мало, и вторую наложницу Жулань твёрдо решила всё же найти сама. А то мало ли, кого он притащит в дом в следующий раз. Спьяну супруг вполне способен подобрать кого-нибудь под забором, а потом оставить из чистого упрямства.
— Ты понимаешь, какая честь тебе оказана? — спросила она девушку. — Ты должна постараться, чтобы соответствовать ей. Быть наложницей Дракона Бэйцзяна — нелёгкий труд.
— Слышала? — бабушка подтолкнула внучку локтем. — Благодари!
— Ничтожная благодарит за милость, — послушно пробубнила та.
— Вы не подумайте, она не тупая. Просто смущается.
Хлопот с такой не оберёшься, подумала Жулань. Но хотя бы здоровая, и семья её тут, рядом. Можно будет при случае призвать родных в союзники, а на совсем худой конец — вернуть и поискать другую. Супругу-то ведь по большому счёту всё равно.
Распрощавшись и пообещав прислать завтра повозку за Фан Эр и её вещами, Жулань вернулась домой. Мужа дома не было, что, видимо, способствовало безделью домочадцев: пройдя на хозяйственную половину, Жулань обнаружила кухарку в обществе наложницы Сюньсы. Вместо того, чтобы найти себе занятие, женщины сплетничали.
— Зять-то мой как возницей к ним нанялся, так я сама не своя — а ну как чего? В Цзюлуне разбойники шалят, а если он не вернётся, что моей дочери и внукам делать?
— И не говорите, тётушка Лу, ужас-то какой!
— Хорошо, хоть глава Ши этим займётся. Говорят, он как услышал, что последний караван разорили и побили, так осерчал, да и сказал: я не я буду, если разбойники и их хозяева не ответят!
— Потому и судья Кан, наверное, уехал, — предположила Сюньсы, запихивая в рот лотосовое пирожное. — Готовится разбойников ловить.
— Нет, он вместе с женой к её родне уехал, в Линьань, — возразила кухарка. — Дочка моей двоюродной сестры госпоже Кан прислуживает, так она слышала, как господин Кан жену расспрашивал о её семье. Вот сразу после этого и собрались.
— Госпожа Кан родом из Линьаня? Совсем как мастер Хэн и глава Ши! Интересно, они знакомы?
— Ох, госпожа, — кухарка подняла глаза, увидела в дверях Жулань и быстро вскочила. — Мы вот тут чай пьём. Не беспокойтесь, к ужину всё будет готово. Как господин Е вернётся, так сразу подадим.
— Старшая сестра, — Сюньсы улыбнулась. — Посиди с нами!
Следовало бы её одёрнуть, напомнить обеим, кто негоже господам и слугам так фамильярничать друг с другом, да и работа для обеих наверняка найдётся. Но упоминание мастера Хэна пригвоздило Жулань к месту, и все правильные слова остались невысказанными.
— Можешь не торопиться, он, наверное, вернётся поздно, — с деланым равнодушием сказала Жулань кухарке, входя в кухню. — Так ты знаешь мастера Хэна?
— А как же! Когда он приходит в дом Матушки Гу, для нас это целый праздник!
— Сюньсы! — шикнула кинувшаяся наливать чай в третью чашку кухарка. — Ты больше не там!
— Я почти завидую сестрице Шуйсянь, — ничуть не смутившись, продолжила Сюньсы. — У неё от него уже столько подарков скопилось, что она, наверное, сама уже скоро выкупится. Хотя куда ей пойти? Танцует она хорошо, но только одними танцами сыт не будешь. Так что, наверно, так у Матушки Гу и останется. И Матушке хорошо, и ей будет где жить.
— Значит, мастер Хэн щедр?
— Ага, и щедрый, и весёлый. Он не только Шуйсянь, он всех одаривает. На праздник Цинмин Матушке заплатил, чтобы она нас всех отпустила за город — у кого могилы родных здесь, смогли их навестить, а остальные просто погуляли. И на ложе, Шуйсянь рассказывала, ласковый. Да, повезло ей!