— Согласен, — кивнул Чжаньцюн. — Шиди, я дам тебе талисман, он поможет тебе сохранить сознание ясным. Скорее всего, эта тварь выйдет к тебе в облике женщины или ребёнка. Будь осторожен… и решителен. По себе знаю, иногда бывает трудно нанести удар, особенно если видишь перед собой кого-то знакомого.
Линьсюань кивал, и Гусунь подумал, что эти советы, которые глава даёт опытному заклинателю, не один десяток призраков уничтожившему, похожи на советы заботливой матери, следящей, чтобы сыночек в дорогу непременно надел плащ потеплее. Скрыв улыбку, он отвернулся. Его ждали военачальники для последнего совещания, а эти двое между собой пусть сами разбираются.
— Если мы победим, то после битвы займём Хэйма, — сказал он. — Туда и приходите, когда разберётесь с призраком. Удачи вам, мастер Хэн.
— И вам, ваше высочество.
*Китайское выражение, означающее близкого друга, понимающего с полуслова. Восходит к истории о сановнике, подружившимся с дровосеком, после того как дровосек угадал, о чём сановник думает, играя на цитре.
**Бай Ци — полководец царства Цинь, известный казнями пленных. После битвы при Чанпине (260 г. до н.э.) Бай Ци заблокировал в ущелье армию княжества Чжао. Осаждённые после безуспешных попыток прорыва сдались под клятву сохранить им жизнь, но Бай Ци нарушил слово и закопал пленных живыми в землю. По свидетельству древнекитайского историка Сыма Цяня, армия Чжао численностью в 400 тысяч человек была истреблена полностью, за исключением 240 солдат, отпущенных, чтобы те своим рассказом навели ужас на жителей княжества.
Глава 17
Лес выглядел вполне подходящим местом обитания для призрака — немного сказочный, немного зловещий. Не сказать, чтобы густой, идти было достаточно удобно даже без тропинки. Старые толстые деревья, деревья помоложе и потоньше, деревья со многими стволами, торчащими из общего корня, почти все они были обвиты плющом или закрыты панцирем мха. Мох пружинил под ногами. Трава здесь была редкой, многие участки земли и вовсе оказались голыми, лишь шуршал под подошвами слой несгнивших листьев. Голые корявые ветви причудливо сплетались над головой на фоне пасмурного неба, с них свисал всё тот же пресловутый мох, порой почти касаясь земли.
Довершал картину стелющийся над землёй негустой туман. Он позволял различить дорогу, но дальше нескольких десятков шагов всё тонуло в серой дымке. Всё это настолько напоминало декорацию к какому-нибудь фэнтезийному фильму, что Линьсюаню никак не удавалось настроиться на серьёзный лад. Так и представлялось, что ещё немного — и он выйдет к границе этого тщательно выстроенного живописного леса, увидит съёмочный павильон, софиты, камеры, прочую аппаратуру со змеящимися по полу проводами. И люди, готовящиеся к съёмке, с удивлением посмотрят на него: что этот посторонний здесь делает?
Но лес всё не заканчивался. Светящаяся стрелочка колдовского компаса висела перед грудью, уверенно указывая в чащу — на этот раз она была нацелена не на поиск живых, а вовсе даже наоборот. Земля под ногами была довольно ровной, но всё же попадавшиеся кочки, ямы и вылезавшие на свет корни заставляли поглядывать под ноги. В конце концов обозначился заметный уклон вниз. Линьсюань одной рукой подобрал подол, слезая с небольшого склона, как со ступеньки, а другой придерживаясь за древесный ствол.
Меч висел за спиной на перевязи. Таскать его в руке можно было по парадным приёмам, улицам Гаотая или дорожкам родной школы. А здесь в любой момент могли понадобиться обе руки. На скорость выхватывания это никак не влияло, да и тварь, на которую он охотился, сразу не нападает.
— А правда, что лютые мертвецы всегда мужчины, а призраки чаще женщины? — спросил сегодня за завтраком Гусунь. Чжаньцюн покачал головой:
— Да нет, ваше высочество, призраками становятся оба пола с одинаковой частотой. Во всяком случае, я никогда не замечал перевеса в одну сторону. А вот лютые мертвецы действительно чаще всего, если не всегда, мужчины. Я, во всяком случае, ещё не встречал ни одной лютой женщины. А ты, шиди?
— Я тоже, — кивнул Линьсюань. — Возможно, потому что, если даже женщина умирает в ярости, желая наказать обидчиков, она реже испытывает такое желание порвать их именно руками. Женщины используют другие методы.
— А говорите, что между мужчинами и женщинами разницы нет, — усмехнулся Гусунь.
— Я такого никогда не говорил, ваше высочество. Я лишь не считаю, что ум женщины в чём-то ограниченней мужского. Да, мы можем думать по-разному и нас могут интересовать разные вещи, но женщины, если получают такую возможность, могут отлично справиться и с учёбой, и с политикой, и с торговлей.
— Спасибо, что хоть вождение войсками им не приписываете, — его высочество откусил от румяной булочки.
Линьсюань промолчал, решив больше не ввязываться в дебаты. Всё равно весь мир не переубедишь. Что уж от здешних требовать, если в его собственном мире победившей эмансипации всё равно в количестве находились индивиды, почитавшие, что женщинам не хватит ума влезть в мужскую епархию!
Сам Линьсюань-Андрей некогда получил неплохую прививку от высокомерия. Послушав однажды, как Санька жалуется на мужской шовинизм, Андрей резко посоветовал ей не передёргивать. Дескать, у женщин и так полное равноправие, никто их не принижает, чай, не Средние века, чего ещё надо? В ответ сестра предложила провести эксперимент: зарегистрироваться на каком-нибудь преимущественно мужском ресурсе под женским ником. Да хоть на форуме той игры-стрелялки, в которую Андрей тогда увлечённо резался. И посмотреть, что будет.
Андрей последовал совету… и сразу же почувствовал разницу. Под мужским именем он мог спокойно обсудить перипетии игрового сюжета, бои и технические характеристики оружия, блеснуть эрудицией, срезать кого-нибудь слишком нахального или чересчур много о себе понимающего, вставить свои пять копеек в холивар — и другие мужчины встречали его посты с уважением и пониманием. Попытка же вмешаться в мужскую тусовку от женского лица встретила целый спектр эмоций, но, увы, все одной направленности: от вежливого недоумения до агрессивного неприятия. В лучшем случае ему снисходительно объясняли, что не стоит со свиным рылом лезть в калашный ряд, а с женским мнением — в сугубо мужскую тему. Посиди в сторонке, девочка, а мы тебе трофейчик принесём. Хотя и под мужским, и под женским ником Андрей писал совершенно одно и то же! А попытка возмутиться такой несправедливостью мгновенно принесла ему звание истерички.
В общем, долго Андрей тогда не выдержал — сбежал с форума, да и к игре заметно охладел. Невелика радость, когда вершиной признания становится тыкание твоими постами в нос оппоненту: вот, дескать, смотри, даже баба разбирается в вопросе лучше, чем ты! Конечно, ничто не мешало ему продолжать общаться с мужского ника, но оставшийся осадочек отравил всё удовольствие.
Туман между тем становился гуще, идти он по-прежнему не мешал, но, казалось, отрезал от остального мира непроницаемой белёсой стеной. Звуки стали глуше, даже слой листвы под ногами больше не шелестел, словно Линьсюань ступал по толстому ковру. Казалось странным, что не так уж далеко отсюда сейчас, должно быть, уже сцепились две армии, сражаясь не на жизнь, а на смерть. А где-то ещё идёт обычная жизнь, люди занимаются своими делами, торгуют, беседуют, пьют…
Линьсюань моргнул. Лес перестал быть немым, но когда именно родился этот звук, заклинатель не мог бы сказать. Просто понял, что слышит его уже некоторое время, но до сознания он дошёл только сейчас. Там, куда указывал стрелка, раздавался детский плач.
Найти его источник труда не составило. В ямке между разлапистых корней дерева сидела девочка лет шести-семи на вид. Два аккуратных детских пучка на голове были перевязаны красными ленточками, из-под отделанного мехом кафтанчика выглядывал подол розового платьица. Девочка сидела, обхватив колени руками и самозабвенно рыдала, время от времени размазывая кулачком слёзы по пухлым щёчкам. Когда Линьсюань обогнул дерево, она вскинула голову, и личико с носиком-кнопкой озарилось неподдельной радостью: