– Только извольте расписаться вот здесь, – он быстро вытащил толстую книгу. – Сяо И, живо! Приберись в лучших комнатах для господ заклинателей!
Слуга, что встретил их у входа, позвал хозяина и всё это время находился рядом, стремительно взбежал по узкой деревянной лестнице.
– Не извольте беспокоиться, всё будет готово меньше, чем через треть палочки благовоний, – уверил хозяин. То есть, через пять минут, прикинул Линьсюань, палочки благовоний горели около четверти земного часа. Тем временем хозяин, тщательно вывел немного облезлой кистью с топорщащимися волосками кривоватую надпись, свидетельствующую, что господа бессмертные останавливались в «Сливовом саду» в ночь с первого на второе число девятого лунного месяца. Доу Сюй приложил личную печать, Линьсюань, не догадавшийся взять её с собой, подписался переданной ему кистью. Из-за торчащих волосков, оставлявших следы на желтоватой бумаге, иероглифы его имени выглядели не так аккуратно, как обычно.
– Господа желают ужин? Желаете трапезничать в общих залах, или в комнатах?
– В комнатах, – решил Доу Сюй. – Мне холодец со свининой, тофу в бобовом соусе и… у вас есть суп из куропатки?
– Разумеется, господин бессмертный.
– А мне тот же суп и… – Линьсюань на мгновение задумался. – Что бы вы сами порекомендовали?
– О, наш Лосян славится булочками со свиными почками, жареными с чесноком, а также речной рыбой. А повариха этого недостойного прекрасно готовит рубец ягнёнка с грецкими орехами и козьим рогом.
Линьсюань проглотил вопрос, в каком смысле «с козьим рогом» – выглядеть дураком не хотелось.
– Давайте булочки и рыбу.
– Как прикажете приготовить рыбу?
– Просто зажарьте.
– Ты и правда хотел ночевать со мной в одной комнате? – насмешливо спросил Доу Сюй, когда хозяин исчез, пробормотав, что отдаст распоряжения на кухне.
– А ты правда хотел бы, чтоб из-за нас выгнали какого-нибудь постояльца?
А что не так? – читалось в глазах шиди. Линьсюань вздохнул. Не следует забывать, что заклинатели привыкли к своим привилегиям как к чему-то само собой разумеющемуся. Тем временем вернулся слуга и с поклоном пригласил господ бессмертных пройти наверх.
Комната мастера Хэна оказалась просторной и до забавного похожей на иные помещения родного ордена. Белые стены, разрисованные бамбуком ширмы, одинокая ваза у стены. Окна были прикрыты соломенными шторками, похожими на жалюзи. Потянув за шнурок и приподняв одну, Линьсюань убедился, что они выходят на внутренний двор, превращённый во вполне приличного вида садик. Несколько кривоватых деревьев, явно ставших такими по воле садовника, чтобы имитировать согнутые ветрами стволы на горных пиках, бассейн и беседка в их тени, и обязательный дырчатый камень, похожий на увеличенный кусок пемзы. Раз за разом повторявшаяся имитация горного пейзажа в миниатюре. Что ж, это и правда выглядело красиво.
Линьсюань присел на постель, и вдруг широко зевнул. Долгий полёт на мече измотал его так, что вдруг захотелось упасть и уснуть, не дожидаясь обещанного ужина. Но желудок требовательно заурчал, напомнив, что он тоже сегодня немало пережил и отнюдь не против вознаградить себя доброй порцией еды. К счастью, слуга с подносом, на котором вместе с тарелками стояли две свечи, не заставил себя ждать. Расставил принесённое на столе, спросил, будут ли ещё какие-нибудь пожелания у господина бессмертного, поклонился в ответ на просьбу принести воды для умывания и вышел. Линьсюань пересел к столу и взялся за палочки.
Глава 8
Колодец был как колодец – дыра в земле, огороженная каменным бортиком, высотой повыше колена, пониже пояса. Над ним – крытый черепицей навес. Заглянув внутрь, Линьсюань увидел внизу своё отражение в обрамлении черноты.
– Эй, спятил? – одёрнул его Доу Сюй. – А если то, что там живёт, утащит тебя внутрь?
– Тогда ты меня спасёшь, – легкомысленно отозвался Линьсюань. Доу Сюй фыркнул и, пробормотав что-то вроде «делать мне нечего», принялся рыться в мешочке, висящем у него на поясе.
Мешочек звался «цянькунь» и оставался предметом неизменного восхищения Линьсюаня. От такого он в детстве точно не отказался бы, как и от летающего меча, да и взрослому он бы пригодился. С виду совсем маленький, на деле цянькунь был практически бездонным и мог вместить в себя предмет любого размера – лишь бы пролез в горловину. Впрочем, Линьсюань подозревал, что при таких играх с пространством, и размер горловины – не ограничитель. При этом что полный, что пустой, цянькунь практически ничего не весил.
– Вот, – сказал Доу Сюй, извлекая наружу талисман – листок жёлтой бумаги в ладонь величиной, с написанным на нём киноварной краской заклинанием. – Посмотрим, как ему это понравится.
Вокруг не было ни души – солнце едва-едва поднялось над горизонтом, и город тоже только просыпался. Хотя было не так уж и рано – начало седьмой стражи, около семи часов утра. Школа сейчас уже бодрствует, да и в городе, когда они шли к городским стенам, навстречу попадались не такие уж редкие прохожие. И городские ворота оказались открыты. Но здесь, за стенами, рядом с ведущей куда-то в поля дорогой, было пусто. Интересно, тут всегда так, или по городу уже пронёсся слух, что заклинатели будут разбираться с подозрительным колодцем и лучше им в этом деле не мешать?
Между тем талисман, брошенный Доу Сюем в колодец, кружась, долетел до воды и распластался на поверхности. Некоторое время лежал неподвижно, словно на зеркале, а потом… Нет, не намок и не утонул, как в первый миг показалось Линьсюаню, а расплылся в воде жёлто-красным пятном и растворился. Линьсюаню даже показалось, что он услышал тихое шипение.
– Смотри! – заклинатели, забыв об опасениях, наклонились над колодцем.
– Что?
– Отражение! – Линьсюань ткнул пальцем. – Оно пошевелилось!
И действительно – один из тёмных силуэтов, видимых в покачивающейся внизу воде, поднял руку и помахал ею, хотя ни один из людей этого не делал. И, хотя лицо отражения было почти неразличимо, Линьсюань был готов поклясться, что на нём расплывается глумливая ухмылка.
– Издевается, – процедил Доу Сюй. – Ну, ладно…
Он тряхнул левой рукой, разминая кисть, и сложил пальцы в ручную печать. В следующий миг они окутались едва заметным сиянием. Другой рукой шиди снова полез в цянькунь и извлёк наружу маленькое бронзовое зеркало, явно очень старое, со следами зелени на узорах тыльной стороны и почему-то без ручки. Зато отражающая поверхность была отлично отполирована, и на миг мелькнувшее в нём лицо Доу Сюя видно было достаточно чётко. А потом Доу Сюй повернул зеркало к колодцу, держа его так, чтобы в нём отразилось колодезное дно с водой.
В следующий миг Линьсюаню показалось, что произошёл взрыв. Волна тёмной энергии выплеснулась из колодца вместе с водяной волной, едва не задев отшатнувшихся заклинателей.
– Осторожно! – крикнул Доу Сюй.
Линьсюань ругнулся, пытаясь по его примеру соорудить защитную печать. Получилось со второго раза – всё-таки ему не всегда удавалось заклинать на автомате, а одновременно отмахиваться мечом от призраков и делать что-то ещё было достаточно сложно. Оставалось радоваться, что днём, под солнечным светом, призраки слабели, но свою слабость они с лихвой компенсировали многочисленностью. В колодце жил не один дух, их оказалось целое гнездо!
К счастью, духовное оружие против духов было достаточно эффективно, так что Ханьшуй и Поцзюнь, меч Доу Сюя, оставили в кинувшемся на них сонме заметные бреши. Линьсюань непроизвольно щурился, стараясь не пропустить полупрозрачные силуэты, обретавшие, тем не менее, завидную материальность, когда их когти касались живой плоти. Ран пока удавалось избегать, но рукав Линьсюаня и пола Доу Сюя уже были распороты. Правда, после первой, довольно суматошной атаки, почти заставшей их обоих врасплох, духи стали заметно осторожнее и уже не бросались вперёд, очертя голову, а кружили вокруг и над головами, выжидая момента. И под прикрытием мечей и защитных печатей, работающих как хороший щит, даже можно было слегка перевести дух.