Линьсюань потряс головой, провёл рукой по лицу – нет, крови не было, только в голове звенело. Что-то скользкое подвернулось под ноги, кажется, это был корень дерева, и заклинатель чуть не упал. Сложил левую руку в печать, вскинул её к лицу, приводя в действие свою ци, ткнул пальцем в переносицу и тут же зажмурился. Получилось! Сквозь сомкнутые веки мутно просвечивали контуры берега, деревьев вокруг, вода казалась колыхающимся туманом, зато движения духа открывшийся «третий глаз» видел теперь совершенно отчётливо.
Заклинатель рубанул воду Ханьшуем, отражая атаку снизу, и едва успел вскинуть меч, чтобы встретить щупальце, ударившее сверху. Прихотливый узел из водяных струй плясал перед ним, дух стал осторожнее, он больше не пытался раздавить врага с ядовитым жалом одним махом, а атаковал с разных сторон, выбрасывая то одно, то другое щупальце. Приходилось орудовать мечом всё быстрее, уворачиваться, вода мешала, проклятый длинный подол потяжелел и сковывал движения, не смертельно, но когда каждая доля секунды на счету… Краем закрытого глаза Линьсюань видел Сяо Ми, воспринимавшуюся теперь как тёплый огонёк свечи. Девчонка всё ещё возилась в воде, она не просто пыталась выбраться, она, упрямица, тащила на берег тело товарища. Чан Сюэ не ощущался почти никак, и это было плохо, но думать об этом было некогда, ведь атаки становились всё яростнее, он едва успел отбить струю, выскочившую из-за спины. Водяной дух был и силён и зол, должно быть, нажрался где-то жизней и был в ярости от того, что у него отбирают добычу. Один удар Линьсюань всё-таки пропустил, под закрытыми веками пошли красные и чёрные круги, каким-то чудом он не упал, но, полуоглушённый, не заметил, как над головой стремительно мелькнули три светлые тени.
В следующий миг в воду упала сплетённая из духовной силы сеть, затянулась и дёрнулась вверх, вырывая духа из его родной стихии.
– Давай! – срывающимся юношеским голосом проорал Бай Цяо.
Проморгавшись, Линьсюань увидел удивительную картину. В воздухе истаивали остатки энергетической сети, которую ученики всё равно не смогли бы подпитывать долго, не истощив себя, а трое парней с трудом удерживали в воздухе что-то отчаянно извивающееся, укутав его… собственными халатами. Да, заклинательские одежды покрывали зачарованной вышивкой в цвет ткани; она, как правило, не спасала от механических повреждений, зато отводила от тела вредоносную ци. Оказалось, что в обратную сторону это тоже работает. Дух не только не мог прорваться сквозь ткань, но и вырваться из неё!
– Цянькунь! – Линьсюань нашарил на поясе зачарованный мешочек. – Давайте его сюда!
Дух сопротивлялся бешено, они едва его не упустили, и к тому времени, как водяной клубок всё-таки удалось затолкать в горловину мешочка, на белоснежных шэньи кое-где появились прорехи. Но они всё-таки справились. Цянькуни делали мастера своего дела, из зачарованного пространственного кармана не вырывались ни духи, ни лютые мертвецы, если кому-то приходила в голову блажь их туда засунуть. Линьсюань выбрался на берег, ухватившись за протянутые руки, и тут же сел прямо на землю, переводя дух. Во что теперь в цянькуне превратятся любовно выписанные талисманы… Ну да хрен с ними. Новые можно начертить.
Это была его вторая серьёзная схватка с сильным противником один на один, и снова он выходил из неё изрядно потрёпанным. Теперь понятно, почему у мастера Хэна столько шрамов на теле. Хэн Линьсюань был чертовски везучим сукиным сыном, раз вообще дожил до своих лет.
– Вообще-то, я должен отругать вас за нарушение приказа, – сказал он плюхнувшемуся рядом Бай Цяо. – Но у меня язык не поворачивается. Спасибо.
Старший ученик, кажется, смутился.
– С одеждой чья была идея?
Бай Цяо смутился ещё больше, в то время как остальные двое дружно кивнули на него.
– Молодец. Я бы не додумался.
Старший ученик покраснел до ушей, на его смуглой коже румянец выглядел вишнёвым. Линьсюань улыбнулся ему, но трогательную сцену прервал дрожащий голосок Сяо Ми:
– Учитель, Чан Сюэ… он не дышит!
Линьсюань, не сдержав крепкого словца, рванулся к распростёртому на берегу телу, которое ученица всё-таки вытащила из воды. Забыл, совсем забыл об утонувшем ученике, позор на его учительскую голову! Чан Сюэ действительно не дышал, кожа у него была холодной, а губы бледными. Когда Линьсюань положил его животом на колено и нажал на спину, изо рта юноши вылилось немного воды, но и только. Проверить его состояние по циркуляции ци не представлялось возможным, так как циркуляция отсутствовала. Зато в теле клубилась, холодя руки даже сквозь и без того холодную кожу, тёмная энергия, и было её куда больше, чем положено только что умершему. Проклятый дух!
– Бай Цяо! Как дыхание рот в рот делают, знаешь?
Старший ученик кивнул.
– Приступай, – Линьсюань запрокинул голову Чан Сюэ и подвинулся, давая место, после чего положил ладони на грудину утопленника. Некоторое время они чередовали искусственное дыхание с массажем сердца, пока остальные ученики переминались вокруг. Бай Цяо старательно вдыхал воздух в лёгкие товарища, одновременно вдыхая и свою ци, Линьсюань тоже старался передать свою, но всё, что они вкладывали в пострадавшего, тонуло в облаке иньской энергии, как в вате. Казалось, что чернота вокруг сердца и лёгких Чан Сюэ стала только гуще, словно стягиваясь в эту область из остального тела. Существа иньской природы охотно пьют энергию ян, восполняя то, чего им не хватает… Твой хозяин уже пленён, мысленно сказал Линьсюань тьме под руками, а ты всё ещё сохраняешь его привычки? Ну, погоди у меня.
– Бай Цяо, отодвинься.
Ученик тут же подчинился. Линьсюань сложил руку в печать, которую знал ещё по когда-то просмотренным немногочисленным азиатским фильмам, хотя и не догадывался тогда о её смысле – со сложенными вместе и вытянутыми указательным и средним пальцем. Направил пальцы в грудь Чан Сюэ, подождал несколько секунд, пока ци не сконцентрировалась на кончиках. И одним толчком послал энергию ученику в сердце.
Со стороны это выглядело как маленькая молния. Она соскочила с пальцев, ударила в тело, и темнота внутри дрогнула, но не отступила. Надо больше. Линьсюань глубоко вздохнул, собираясь с силами. Золотое ядро внутри дало горячую волну, она пробежала по телу, заставив подняться волоски на коже, стеклась в руку, став концентрированной и почти обжигающей. И ударила.
На этот раз молния получилась ярче. Сила ворвалась в тело, словно тараном отшвыривая тёмную энергию прочь, и попала в сердце. Сердечная мышца дрогнула и сжалась. Раз, другой…
А потом Чан Сюэ втянул в себя воздух и закашлялся.
– Подержите его! – Линьсюань спешно усадил ещё не пришедшего в себя ученика, сам сел за его спиной, надавил на несколько точек и прижал ладонь к основанию шеи. Тёмная энергия по-прежнему была внутри, но теперь, когда проснулись собственные силы Чан Сюэ, с ней уже можно было бороться.
Глава 16
– Так что же случилось? – спросил Линьсюань у Сяо Ми. – Почему вы перелезли через стену и отправились к реке?
Они сидели в той же харчевне, в которой обедали всего лишь две-три стражи назад. Чан Сюэ под присмотром остальных парней был отправлен в орден на мечах, чтобы как можно скорее показать его целителям, а Линьсюань остался, оставив при себе и Сяо Ми – чтобы проверить свою догадку и принять меры, если понадобиться.
– Мы встретили девушку… – начала ученица.
– Совсем молоденькую, в коричневом платье?
– Да, учитель. Она заговорила с нами, и Чан Сюэ спросил её, не было ли здесь ещё каких-то происшествий, кроме ходячих мертвецов. Девушка пожаловалась, что на реке творится что-то странное – у неё на глазах человек ступил в воду у самого берега и исчез, словно в яму провалился. Мы подумали, что это, возможно, бродячий омут, и решили сходить проверить.
Линьсюань задумчиво кивнул. Бродячие омуты представляли собой весьма опасный вид нечисти, который трудно было обнаружить и ещё труднее уничтожить. Его коварство состояло в том, что он, в полном соответствии со своим названием, действительно мог бродить, перемещаясь вдоль всей реки и всех её притоков. Предсказать, где он появится в следующий раз, было невозможно, и в один прекрасный день какой-нибудь человек, ступая на знакомое мелководье, вдруг проваливался в бездонную пропасть, выбраться из которой оказывалось под силу разве что очень умелому заклинателю. А на следующий день омут мог, исчезнув тут, вынырнуть в каком-то другом месте, иногда расположенном за сотни ли. И тогда близким погибшего оставалось лишь гадать: их родственник или друг пропал, потому что утонул, или потому что его съели в лесу волки.