Внезапно толпа притихла. Из-за ширмы вышел человек, с головы до пят облаченный в подобие черной сутаны. Темный бархатный плащ, тяжелыми складками ниспадавший с его плеч, на груди был заколот серебряной брошью. Роскошная ткань, богато расшитая янтарными нитями, которые сплетались в узор из фруктов и виноградных лоз, при ходьбе колыхалась, и полы слегка разлетались в стороны, обнаруживая мерцающую алую подкладку. Ноги таинственного человека были обуты в парчовые сапоги на низком каблуке, которые то и дело показывались из-под полы балахона, со слегка заостренными, задранными кверху носами, украшенные золотыми кисточками. При каждом шаге кисточки мягко шуршали.
Лицо человека было почти полностью скрыто под широким черным капюшоном, который свисал на лоб, так что в его тени почти не было видно глаз. Брови были густые и с проседью, от бледной кожи шло какое-то неестественное свечение. Под носом красовались усы, тщательно набриолиненные и аккуратно уложенные двумя симметричными завитушками, с подбородка сбегала тонкой змеей седая борода. Рукава балахона были настолько длинны, что, когда человек опускал руки, из-под края едва виднелись самые кончики пальцев, а тонкие запястья выныривали, только когда он поднимал руки и вытягивал их вперед.
Затем из-за ширмы появилась вторая фигура — тоже в плаще с капюшоном, в темном балахоне из грубой ткани, простом и ничем не украшенном, за исключением продолговатых золотых пуговиц. Фигура грациозно спустилась с помоста и двинулась сквозь гущу зрителей, ритмично раскачивая туда-сюда маленькую стеклянную бутылочку грушевидной формы на тонкой серебряной цепочке. Из узкого горлышка медлительной спиралью зазмеился ароматный кудрявый туман. Сердце у Пина бешено заколотилось, колени задрожали. Он узнал этот сладковатый запах.
— Добро пожаловать, — наконец произнес стоявший на помосте мужчина. — Меня зовут Бенедикт Пантагус. Я — Заклинатель Костей.
ГЛАВА 13
Из дневника Пина
Я сейчас сижу в таверне «Ловкий пальчик», в самом темном углу. У меня осталось еще несколько монет — хватит на кружку пива. Так что я присмотрел себе маленький кривой столик, за которым и сижу теперь, пытаюсь описать вечернее представление, на котором только что побывал. Ну и город — сплошные мошенники, один обман кругом! Я уже думал, что видел несколько дней назад самые странные вещи, какие могут здесь твориться. Мне и в голову не приходило, что сюрпризы на этом не кончатся. Но сегодня в «Ловком пальчике» творилось такое… Я снова столкнулся с людьми, которые опоили меня в тот раз в целла-морибунди и оставили лежать без чувств. Представляете, каково мне было, когда я догадался, кто стоит на сцене? Наверное, я должен был лопнуть от ярости, но ничего подобного не случилось, — наоборот, с каждым вдохом витающие в воздухе аромат наполняли меня спокойствием и благодушием, и я опять стал свидетелем, на сей раз вполне сознательным, самого необычайного зрелища. Вот что я видел.
Представившись, мистер Пантагус встал в изголовье гроба.
— Достопочтенные зрители! — сказал он. — Заклинателями Костей не становятся, ими только рождаются. Дар общения с мертвыми достался мне по наследству как последнему отпрыску древнего рода Заклинателей. Я получил его от отца, тот — от своего отца и так далее. И так продолжалось из века в век, с глубокой древности. Возможно, за прошедшие столетия мир изменился и наука шагнула вперед, но не сомневайтесь: в нашем мире по-прежнему осталось место для тех, кто умеет воскрешать мертвых.
При этих словах по комнате пробежал приглушенный ропот. Мистер Пантагус указал рукой на гроб:
— Итак, я обладаю необыкновенным даром. И мне было поручено хранить этот гроб, в котором лежит скелет некой мадам Селестины де Коста. Прошу вас не шуметь, пока я буду совершать ритуал, с помощью которого верну ее к жизни.
Юнона — а я догадался, что второй участник представления именно она, — погасила все свечи на стенах, оставив гореть только четыре толстые свечи из пчелиного воска, которые стояли по четырем углам сцены на высоких железных подставках. Мистер Пантагус снял с гроба крышку и положил ее рядом на пол. Затем, щелкнув какими-то специальными внутренними задвижками, он опустил боковые стенки гроба, так что они легли на поверхность стола, обнаружив ужасное содержимое.
В комнате воцарилась полная тишина. Зрители, все как один, подались вперед, стараясь получше рассмотреть, что в гробу, ибо любопытство пересилило страх. На столе, перед глазами потрясенной публики, лежали сухие бурые кости мадам де Коста.