Казалось, мир остановился, и все вокруг происходило слишком плавно. Вот Реймар поднимается на ноги, незнакомец делает выпад, рассчитывая проткнуть кинжалом. Я поразительно быстро делаю шаг в сторону, а кинжал проходит мимо. Со всей силы бью посохом по голове противнику, и тот начинает заваливаться, тоже очень медленно. Наконец, он падает на землю, пытается подняться, но я успеваю призвать ледышку и ударить в спину. Еще одно заклинание, и мой противник замирает.
Я присел на землю и зажмурился. Мир вокруг снова зашумел и обрел запахи. Меня мутило и голова шла кругом, но постепенно становилось лучше.
— Реймар! — я поднялся и подошел к воину. Очистил его тело от яда и помог подняться.
Что за ерунда? У меня закончилась мана всего от четырех заклинаний! Такое впечатление, что я расходовл ее в двойном объеме. Иначе куда она делась, я не понимал.
— Как тебе это удалось? — воин удивленно смотрел на меня.
— Что удалось?
— Ты двигался так быстро, что превратился в размытое пятно. Ладно тот темный, он выпил зелье, но у тебя его не было…
— Погоди, это выдвигались слишком медленно…
Реймар недоверчиво глянул на меня и покачал головой. Странно. Я думал, что это последствия яда, которым были смазаны клинки убийцы. Пришлось сказать воину, что ему почудилось из-за яда, но оправдание вышло не слишком убедительным. А что мне было отвечать, если я и сам не понимал?
В небольшом кабинете у монитора сидели два человека и увлеченно рассматривали изображение.
— Вы знали? — человек в белых одеждах удивленно посмотрел на своего наставника.
— Откуда, Вираил? Такие вещи нельзя заметить с первого взгляда. Будем считать, нам просто повезло…
— Очень повезло. Вероятность, что у парня окажется три стихии, крайне мала…
— Не просто очередная стихия, Вираил! Это та самая, седьмая, имя которой — время! Все-таки следовало проверить этого парня. Будь у меня хотя бы десяток лет, из него получился бы хороший избранный. Даже жаль терять такую ценную личность ради того артефакта…
До Вардиана мы добрались уже за полночь. Стража долго не хотела пускать нас, но после пары серебряных монет их сердца растаяли, а мы отправились на постоялый двор, разбудили хозяина постоялого двора и в грязной одежде без сил увалились спать.
Проснулся я от дикого желания поесть. Было уже утро, а Реймара не было ни в его комнате, ни внизу. На всякий случай я даже проверил сумку — талисман и записка на месте. Что же, подождем нашего гуляку. Воин вернулся минут через пятнадцать — чистый и сытый. Оказалось, он проснулся раньше меня, уже позавтракал и ходил купаться.
— Снова спишь долго, — произнес воин. — Идем, Ринваль уже заждался нас.
— Я еще не поел.
— Тогда заказчик не дождется, а мы останемся без награды.
Скрипя зубами, я поднялся из-за стола, набил рот индюшиным филе, схватил чесночную булочку и поспешил за Реймаром. Воин оказался прав, Ринваль уже стоял на площади и нервно оглядывался по сторонам.
— Нашли? — его глаза выражали такую надежду, что расстроить советника просто не было сил.
— Конечно! Забирайте ваши товары, — Реймар выложил к ногам Ринваля свертки с пряжей и тканями. Уверен, это было просто прикрытием, потому как торговец бросил на них лишь беглый взгляд и уставился на меня, ожидая продолжения. — Да, и вот еще — талисман!
Я нарочно произнес это громко и высоко поднял драгоценность, подняв его высоко в руке, чтобы посмотреть на реакцию советника. Тот подпрыгнул с неожиданной для него ловкостью и выхватил талисман у меня из рук, беспокойно огляделся по сторонам, словно желая понять видел ли кто-то талисман кроме него. Убедившись, что свидетелей нет, он повернулся к нам спиной, но я заметил, как нажалась кнопка и талисман открылся.
— Погодите, а записка? — Ринваль перевел на нас взгляд.
— Записка? Нам нужно было найти записку? — я попытался придать себе максимально невинный вид. Надеюсь, моя убедительность не зависит сейчас от харизмы и не рассчитывается от ее показателя. — Ну, если нужно, мы сходим поищем…
— Нет-нет, не стоит. Если записки не было, значит не стоит, — по лицу советника я видел, что он немного расстроен. — Вот держите вашу награду.
Ринваль развязал мешочек и протянул нам золотой. Я почувствовал укор совести, но пришлось играть до конца. Сдалась мне эта записка, я ведь даже не знаю кому она предназначается, но давать заднюю уже поздно — если я сейчас отдам записку, Ринваль поймет, что мы ее читали и хотели оставить себе.