Второй раз он поймал меня после ужина на следующий день. Я шел к себе в комнату, нагруженный ненужными книгами и учебниками. Желтоглазый вышел из-за колонны, за спиной у него маячил один из его дружков. Коридор был слабо освещен, так что эффект вышел что надо. Разбитые и еще на замененные светильники, и ни одной живой души, кроме нас. Я обреченно посмотрел на второго
парня. Кажется, о нем я тоже кое-что слышал. Он был более спокойным, уравновешенным и служил желтоглазому чем-то вроде противовеса. Хоть какое-то облегчение. Призывать демонов или духов не хотелось, драться – тоже. Тогда недоделанные демонологи точно ко мне не сунутся. Но просто терпеть я тоже не собирался.
– Эй, мелкий. Может, ты и колдун, но это – моя академия, – он встал посреди коридора, широко расставив ноги. Этакое воплощение гордости и силы, незыблемый монумент самому себе, – и здесь я сам могу навести порядок.
– Я же у тебя швабру не отбираю, хочешь – наводи, – я пожал плечами и попытался обойти его.
Все равно ничего более умного придумать не смогу, когда живот так от страха крутит, а духи внутри устроили пляски, пытаясь выяснить, кто из них мне вскоре понадобится, иначе говоря – кого я буду кормить.
– Ты что, не понял, малец? – он развернулся, схватил меня за отворот плаща, притянул и поднял над полом. Я едва не грохнулся в обморок, хорошо хоть ткань, сотканная духами, была крепче меня и даже не затрещала. – Не знаю, что ты здесь вынюхиваешь, но и так видно, что ты не учиться сюда пришел! Если узнаю, что в мои дела лезешь – не поздоровится!
Я только кивнул в ответ. Что я мог ему сказать? Что я знаю, о чем он толкует? Что это за дела такие важные, что он на каждого новичка так косо смотрит? Что ему это может оказаться не по силам? Что мне это может оказаться не по силам? Или что я подозреваю и его тоже? Нет уж, я не хочу умирать так рано.
– Ладно, черт с тобой. Я предупредил, – он отпустил меня и ушел, окинув напоследок презрительным взглядом.
Зря это он. Презирать людей здесь могу только я. Моя гордость не позволит так просто это спустить. Ведь кроме этой гордости и древних знаний у меня ничего почти не осталось! Как он смеет так на меня смотреть?! как он смеет так себя вести со мной?! Мой род очень древний, и пусть в нем всего лишь один слабый, до сих пор не определившийся со специализацией я, у этого безродного ублюдка нет права насмехаться надо мной! Пусть даже он и охотник на магов, пусть даже он и смертельно опасен.
Вот на этой мысли весь мой боевой запал куда-то делся, оставив только мерзкий привкус проглоченного унижения. Не в этот раз. Сейчас я слишком занят. У меня есть задание, мне не до всяких самовлюбленных варваров. Пусть считает себя лучше других, пусть
даже не без основания, но преступников найду я. Вот тогда и посмотрим, кто из нас лучше!
В конце концов, если не выполню поручение милорда, он может вообще расторгнуть вассальный договор. А его кровь и этот самый договор защищают меня и скрывают мое поместье от Ватикана и его гончих. Не будет защиты – они быстро меня найдут. А там мне придется полагаться лишь на свои силы. И я очень сомневаюсь, что их хватит.
Кроме того, мне совершенно не хотелось возвращаться домой так быстро. Мой дом – это мрачный особняк, окруженный садом с давно высохшими деревьями, населенными духами, слуги – тоже духи и демоны, запечатанные и привязанные к дому и к Чаше Крови, которая встроена в его основание – в ней хранится кровь всех моих предков, и моя, кстати, тоже. Эта кровь питает духов и демонов, запечатанных в стенах. А из компаньонов меня там ждут только портреты моих предков, да их же лица, выжженные на стенах и потолке зала призыва. Можно, конечно, сходить в соседнюю деревню, оберегающего заклятья как раз хватает на ее половину, но люди там меня ненавидят. Они боятся меня, как боялись всех моих предков. Этот страх уже настолько въелся в них, что они просто не выживут, если куда-нибудь переселятся. А ведь я их не держу. И именно из-за этого страха деревенские так люто меня ненавидят. Навредить не осмелятся, но проклинать будут. Что поделать, они много поколений уже живут в тени моего поместья и уже давно не пытаются проникнуть внутрь.