где было меньше людей, и чуть не врезался в какого-то здоровяка, пытающегося впихнуть книгу на полку.
– Думаешь, физическая сила поможет тебе совершить невозможное? – я остановился и посмотрел на него снизу вверх. Ну да, не вышел ростом, что поделать. – Учебнику по экономической латыни не место между хирургией глаза и иллюстрированным атласом кишечника.
– А, не тот стеллаж! То-то оно не влезает! – здоровяк обернулся, недоуменно моргнул и, наконец, додумался посмотреть вниз. – Спасибо.
Я только пожал плечами. Человеческие реакции все еще были для меня загадкой. Хотя этот парень, кажется, так и не понял до конца, что произошло. Скучно. За очередным стеллажом я увидел того робкого парня, от которого пахло опасностью. Встреча с ним ночью в библиотеке озадачила меня, поэтому я решил понаблюдать. Все-таки, лучше знать, почему от кого-то пахнет опасностью, особенно, когда он выглядит таким безобидным. Сегодня я узнал, что этот парень состоит в клубе желтоглазого. Ничего не скажешь, подходящая компания.
Но откуда же это странное чувство? Вроде бы сидит, читает, по уши зарывшись в книги. Растерянный и испуганный даже больше, чем ночью. И что же с ним не так? Чего он боится? Почему он здесь один, без своих дружков? И почему я чувствую такую тревогу, когда вижу его?
– Бедняжка, я слышала, у него не все в порядке с головой.
У меня за спиной откуда-то появилась любительница ночных перекусов и травок. Она точно меня не преследует? Остальные студентки быстро отстали, удовлетворив свое любопытство. Эта же монументальная валькирия настойчиво лезет под руку.
– Ему несданные экзамены снятся даже на лекциях? Или он смог выучить всю латынь за месяц до экзамена и с тех пор страдает? – я повернулся к ней и осторожно оперся на стеллаж, все-таки после вчерашнего ритуала меня немного шатало: крови дух выпил совсем немного, но мне хватило.
– Забавно. Но я слышала, этот студент совершенно не переносит вида крови. – Девушка пожала плечами.
Сострадания в ней было немного, скорее любопытство. По-моему, в этом нет ничего ненормального или неправильного.
– Тошнит от каждого мелкого пореза? – Я был уверен, что дело не в этом, желтоглазый не стал бы держать в своем окружении труса.
– Нет, наоборот. Обычно он застенчивый и робкий, а если увидит кровь, словно из себя выходит. – Девушка почесала кончик носа. Никогда не видел, чтобы сплетничали с таким безразличным выражением лица. – Как будто он оборотень или одержимый. Словно совсем другой человек, даже выше становится. Хотя сама я не видела. Просто слышала, как девчонки обсуждали.
– Ты потрясающе сплетничаешь. – Я усмехнулся.
Значит, раздвоение? Первый вариант – у него проблемы с психикой, он пережил что-то ужасное, и теперь при виде крови у него бывают срывы. Почему нет? Помню, сам чуть не обмочился, увидев круг призыва демона после того случая с проверкой моего умения стоять на одном месте не шевелясь. Второй вариант гораздо менее приятный – он одержим чем-то или кем-то, кто пробуждается от вида крови. В любом случае, парень может быть опасен, надо быть осторожным: в моей работе крови много. И все-таки, чем он так напуган? Не может ли это его второе «я» быть убийцей, которого мне и надо найти? Стоило бы проследить за этим одержимым… Но тогда придется признать желтоглазого главным подозреваемым. В одиночку с таким ритуалом не справиться, тем более тому, кого в академии все считают психом, и от кого стараются держаться подальше.
Я поднялся в свою комнату и закрыл дверь на ключ. Через час должен был вернуться дух с докладом. Не перепоручить ли ему слежку за этим парнем с раздвоением личности? Нет, не стоит. Если он одержим, сущность или чуждая душа в нем может что-то почувствовать или даже напасть на моего духа. Если он просто псих, толку от слежки все равно не будет. Судя по его поведению, о своей странности этот парень знает. Думаю, ее он и боится. И потому просиживает часами в библиотеке – ищет если и не решение, то хотя бы диагноз. Не буду я к нему лезть – и у него, и у меня своих проблем хватает. Если по всей академии ходят слухи о его неадекватном поведении, контролировать его он не может. Значит, и тайно заманить кого-то и убить – тем более.
Дух вернулся точно в назначенный срок, он обвился вокруг моего горла, прижался маской к лицу, выдыхая мне в рот обрывки воспоминаний. Мешанина образов и фраз, странно выпуклые лица и тела, расцвеченные разными уровнями существования. Я видел то, что видел дух, а видят они иначе. И слышат, кстати, тоже. Они не понимают человеческую речь, поэтому запоминают ее просто как звук, такой же как шум шагов, шелест одежды, даже громкость та же. Звуки духи воспринимают в иной плоскости, различая их не по громкости, а по вибрации и значимости. Трудно объяснить, я в первый