Что ж, значит, надо уходить в глухую оборону. Я постепенно начал если и не разбираться в людях, то хотя бы понимать, как себя с ними вести. Забавно и познавательно, но не очень приятно. С такими, как этот, надо быть осторожным. Конечно, я мог бы убить его, но не хочу портить свой имидж.
– Понятия не имею, что так испугало твоего робкого друга.
На этот раз получилось особенно раздражающе. Я вовсе не собирался извиняться за непонятную реакцию его товарища, самому было интересно, что его так напугало.
– Не смей называть его трусом! И моли Бога, чтобы я ничего не рассказал командиру, – он схватил меня за ворот и потянул на себя через весь стол.
Я чуть не спихнул на пол тарелку с остатками еды, но вовремя успел оттолкнуть ее в сторону и вцепиться руками в край стола. Поза получилась ужасно неудобной, столешница упиралась мне в бедра, а позвоночник ныл от напряжения.
– Моли его сам, если желаешь, меня он не услышит, – мне удалось прохрипеть это достаточно внятно, чтобы он понял.
Когда дядя, раскаленные прутья ему в уши, злился на меня, то хватал за горло и поднимал меня над полом, и тогда я ничего внятного выдать не мог. Пару раз это едва не стоило мне жизни.
– Тебя никто не услышит, если я так захочу, ты понял? – он гневно сверкнул очками и отпустил меня потому, что на нас уже начали оглядываться. И почему людей всегда заботит то, что о них думают другие? Хотя вообще-то меня тоже заботит. – Я не слышу ни согласия, ни объяснений.
– Понятия не имею, что так напугало твоего друга, – повторил я, нагло посмотрев ему в глаза. Ударить меня здесь ты не сможешь, а там, где не будет свидетелей, я найду, что тебе противопоставить. – Я могу кричать громко, если понадобится.
– Смотри у меня. Я все равно все узнаю, мелкий. Если ты хоть что-то ему сделал, тебя даже не найдут. – Он резко развернулся и ушел, игнорируя удивленные взгляды студентов.
Этот человек слыл невозмутимым и холодным, как кусок январского льда. Я выдохнул и на секунду закрыл глаза. Меня всего трясло, в голове было светло и пусто. Ненавижу, когда на меня орут и хватают. Я с трудом сглотнул и повернул голову к тарелке. При мысли о еде меня замутило. Да уж, этот ревнитель порядка и равенства выбирает компанию себе под стать. Хорошо, конечно, что они так готовы защищать друг друга, но мне от этого никакой пользы. Они считают, что это я был причиной такого странного поведения их товарища. Возможно, так оно и есть, но я совершенно не понимаю, что именно во мне его напугало. Он может видеть духов? Нет, быть не может. Дух-шпион, которого я отправил к заместителю их желтоголазого короля, был при нем неотлучно. Его этот одержимый точно заметил бы за полтора дня. Не могли же они за все это время ни разу не встретиться? Хотя, могли, конечно. Этот истерик все свободное время проводит в библиотеке.
С другой стороны, заметить духа, когда он прячется и не желает быть замеченным, весьма непросто. Да и способен на это только кто-нибудь из моего рода. А этот никак не может быть заклинателем. Чтобы знать наверняка, мне нужна хоть одна капля его крови, но это как раз совершенно невозможно. Что ж, еще раз: этот парень и его проблемы меня совершенно не касаются. И почему я родился таким любопытным?
Все-таки, надо будет выяснить, кто этот парень и откуда. Когда-нибудь потом.
Вечером я снова принял в себя информацию духа, едва удержал в себе ужин и без сил рухнул в жесткое старое кресло.
– Останься, мне надо обдумать. – Я поднял руку, подзывая духа к себе. С закрытыми глазами пролистывать принесенные воспоминания было проще, под ладонью я чувствовал пульсацию его тела, и это странным образом успокаивало. Встречи, разговоры, тренировки с мечом, лекции. А с тем одержимым он встречался? Да, встречался пару раз в комнате их клуба. Значит, вряд ли он способен видеть духов. Я, кажется, совершенно запутался. Может, это вообще
со мной не связано? – Я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Прими завершающую плату.
Я закатал рукав и провел острым посеребренным ножиком по предплечью. Тонкая струйка крови стекла по молочно-белой коже в оскаленную пасть духа. Сделав несколько глотков, он осмелел и прижался металлическими челюстями к руке. Я чувствовал его неуловимое дыхание, лед лица-маски, ощущал, как он дрожит, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать мои вены и не выпить всю кровь до дна – знает, что не успеет, я уничтожу его раньше. Я оттолкнул его, когда понял, что отдал достаточно. Дух исчез, оставив после себя только тупую боль в висках, расплывающийся перед глазами мир и дергающий порез на руке. Я поднялся и подошел к шкафу, в котором хранился мой чемодан. Два раза по дороге едва не упал, задел бедром стол. Бинтов у меня с собой было много, их всегда приходится держать под рукой. Перевязывать себе раны и останавливать кровь я научился даже раньше, чем призывать духов и демонов.