- Ничего особенного. Поздоровался. Я всегда стараюсь быть вежливым с незнакомыми. И проявлять законы гостеприимства. Итак, здравствуйте. Чем могу быть полезен вам, леди?
- Я Полли. Нечего мне голову морочить, - заявила девушка. - Показывай свой синяк. Я посмотрю, в каком лекарстве ты нуждаешься.
Я вскипел, но с трудом удержался от резкой фразы, мгновенно выскочившей было на язык. Так же с трудом взял себя в руки. Кем бы ни был Брис, так нельзя.
- Очень жаль. Жаль, что вы не леди, а всего лишь Полли. И мне очень жаль, что Арни неправильно передал вам информацию. Я сказал, что от синяка уже ничего не осталось и что боли тоже нет. Так что Бога ради простите за беспокойство. Извините, что вам пришлось так побеспокоиться из-за меня.
- Вестар! - возмущённо позвала девушка.
Вперёд выступил парень.
- Ты что - шутить вздумал? Тебе сказано: показывай синяк и не задерживай нас.
- Из-за всякого будем тысячи раз приходить! - добавила Полли из-за его спины.
- Да я сдохну лучше, чем вас в следующий раз звать! - сорвалось-таки с языка. Я опомнился, глядя на злые, разгневанные лица. И уже спокойней, хоть и язвительно добавил: - Идите-идите, детки. Зачем терять время зря на такую мразь, как я, когда можно использовать его с пользой, воркуя друг с дружкой.
Вестар набычился и пошёл на меня. Шесть шагов.
- Ты уверен? - хладнокровно спросил я. - Я всё-таки профессиональный киллер, и, что у меня в заначке из предметов убийства, - не всякий знает.
К его чести, он не смутился при угрозе, а может, ему повезло, что испугалась девушка: она сразу ухватилась за пояс его штанов, затормозив его решительный шаг.
- Зачем ты сказал Арни?! - завопила она и нырнула вперед, встав перед своим парнем. - Если у тебя ничего не болит, зачем?!
- Я думал, что врачи не делят больных на плохих и хороших, когда к ним обращаются за помощью, - угрюмо отозвался я. - Я думал, люди, перед тем как зайти к незнакомому человеку, стучатся или спрашивают разрешения войти…
- С человеком - да! - рявкнул Вестар. - С человеком обращаются по-человечески! Но кто такой ты, чтобы с тобой общались как с человеком?!
- Что ж… Вы сами сказали это. Так что вопрос закрыт. До свидания.
- Ах ты!..
- Что здесь происходит?
Они только не подпрыгнули от жёсткого голоса позади них. Шериф.
Я взрослее - и быстрей сориентировался.
- Арни, прошу прощения за беспокойство. Мне жаль, что вам пришлось хлопотать перед дамой за меня, но боль прошла, и лекарства не нужны. Что я и пытаюсь донести до молодых людей.
- Все вышли. Я не вижу ваших лиц, но хочу разобраться в ситуации. - Голос Шерифа стал тягучим и даже ленивым. Хм… Настоящий Техас.
Молодые люди попятились и оказались в коридоре. Я присел на порог конуры.
- Ну?
Полли, поглядывая на меня с уничижительным, ярко написанным на её выразительном личике презрением, принялась с возмущением рассказывать, что, по её мнению, произошло. Вестар поддакивал. Когда Полли выдохлась с возмущением, Арни поглядел на меня.
- Брис?
- Ещё раз приношу извинения за напрасную тревогу и беспокойство, - упрямо повторил я. Обида была слишком сильной, даже если учесть, что они обидели именно меня, не зная, кто я. Обида за себя и за Бриса.
Шериф попеременно посмотрел на нас - на всех троих, вздохнул и велел:
- Брис, зайди к себе. Полли - следом.
- Но…
- Быстро!
Третьим зашёл он сам. Вестар было сунулся в мою конуру, но, кажется, Шериф показал ему свой костлявый, но впечатляюще выглядящий кулак, и тот ретировался.
- И что? - вызывающе спросила Полли.
- Брис, покажи синяк.
Помешкав, я неохотно поднял край рубахи. В просьбе Арни не было "волшебного" слова, но он сказал спокойно, а задерживать его мне очень не хотелось - знал, что сейчас на его плечи взвалено очень многое.
Полли издала какой-то странный звук за моей спиной - то ли всхлип, то ли оханье, чем-то торопливо зашуршала - и на мою многострадальную поясницу наконец снизошло облегчение. Пару раз я вздрогнул, когда она прошлась пальчиками по особенно болезненным местам. И - усмехнулся: жаль, что это не Лидия, и хорошо, что это не Лидия. Мне не хотелось бы, чтобы она переживала за меня. От неё мне хотелось другого.
Мягкие шаги уходящего из камеры.
- И стоило выпендриваться, - тихо сказала Полли.
- А наезжать стоило? - шёпотом откликнулся я.
Она промолчала, а потом, видимо придумав ответ, сказала:
- Я же знала, к кому иду.
- И боялась, что этот кто-то немедленно набросится на тебя и убьёт.
- Сколько сарказма…
- Сколько патетики…
- Всё.
- Спасибо.
Она закрутила колпачок на тюбике, исподлобья глядя, как я одёргиваю рубаху.
- Вечером сделаю инъекцию. От мази кровоподтёк с синяком сразу не пройдут. Где ты так?
- Упал.
- Ходить не умеешь?
- Угу.
Больше она ничего не сказала, зато, к моему удивлению, кивнула на прощанье и вышла. А я остался рефлексировать, усевшись на полу, на своей постели, и осторожно прислонившись к стене. Что произошло? Обычно, если меня не понимают, я стараюсь отмалчиваться, не вступать в спор или, тем более, в распри. Почему же сегодня упёрся… дерзить, как самый настоящий обиженный мальчишка, которого не понимают? Я не слышу ни внешне, ни внутренне никаких голосов. Настоящий Брис мёртв. Я на его месте. Но чем дальше, я всё больше замечаю за собой чисто мальчишеские выходки. Это не эйфория от владения новым телом?
И тут, ни с того ни с сего, я вдруг придумал теорию, как я здесь очутился, в этом теле, и кто я такой на самом деле. Я верю в реинкарнацию души. Получается, я умер в тот день, когда мне показалось, что меня душат. Возможно, был инсульт. После долгих странствий во времени и по телам моя душа оказалась в теле новорождённого Бриса. Но, говорят, это большая редкость, чтобы реинкарнирующая душа помнила свои прошлые жизни. А моя в теле Бриса пережила потрясение, когда его пытались убить сокамерники. И душа вспомнила один из однажды пройденных путей. Кармически моя душа не прошла свой путь в этом теле до предопределённого ей конца. Поэтому вызвали из небытия моё сознание, так как Брис со своей ролью в жизни, предназначением, не справился.
Мои философские размышления прервала Лидия.
- Брис, ты успел поесть?
Я радостно поднялся ей навстречу, почти подбежал к двери.
- Не хочется что-то.
- Это сейчас не хочется, а вечером, к концу работы, оголодаешь по-страшному. Пошли ко мне. Лоренс сказал, ты любишь молотый кофе. Моя соседка сварила. Я оставила тебе немного. Ну как?
- Соблазнительница, - сказал я и послушно пошёл следом за женщиной.
В камере Лидии, кроме молчаливой Кэт, сидел и Лоренс. Он баюкал в руках пластиковый стаканчик, в котором колыхалась дымящаяся тёмно-кремовая жидкость. Мне он улыбнулся и сообщил:
- Приходил Арни, сказал, что проходил мимо, а к тебе зайти некогда. Оставил твои вещи из твоей старой камеры. Вот и вот. Велел передать, когда пойдём на работу. Но раз уж ты зашёл сам… То есть тебя пригласила Лидия… - Он запутался и снова смущённо улыбнулся, показывая рукой в сторону.
Под столом, прислонённые к ножкам, стояли две сумки - одна бумажная, другая - огромная, больше похожая на кожаный мешок. Я сел рядом с Лоренсом и взял первую сумку - бумажную. Заглянул.
- Здесь вещи. Не новые. Но почему отдельно?
- Во время крио-сна все были одеты в одинаковые комплекты, - сказала Лидия. - А потом переоделись в своё. Наверное, один ты ходишь всё в том же. Про старую твою одежду я как-то забыла. Наденешь сейчас?
Я наполовину вывернул сумку, положив себе на колени довольно приличную одежду. Сумку продолжал оттягивать вес тяжёлых ботинок.
- Иди в конец комнаты, - велела Лидия. - Кэт тебе не помешает, а мы смотреть не будем. Давай быстро и не стесняйся.
Так, вместе с сумкой и ворохом вещей, я прошёл переодеться.
Господи, я так не уставал, пока Арни меня учил вождению!.. Но, разобравшись, с вещами, я почувствовал себя человеком. В каком смысле? Исчезла расхлябанность, которую я ощущал, пока ходил в свободном, балахонистом комплекте, как его обозвала Лидия. Эти вещи, не считая белья: брюки из ткани, похожей на грубую джинсу, но мягкие на ощупь, джемпер, немного пахнущий затхлостью (явно перележал в сумке), но всё ещё удобный, и лёгкая куртка, судя по запаху - кожаная; ботинки, весомо отяжелившие мои ноги и сделавшие мой шаг уверенным, - явно принадлежали человеку, понимающему толк в одежде. Я-то не мог похвастать изысканным вкусом. Моя повседневная одежда - джемпера под классическую пиджачную пару.