— Пойми, мы тебе не враги, — вкрадчиво продолжила она. — Мы же спасли тебе жизнь. Исцелили твои раны. И все, чего мы хотим, это узнать, кто ты и зачем разыскивал меня. Ты понимаешь?
Новак слабо качнул головой.
— Вот и славно, — улыбнулась Прица. — А теперь давай начнем все с начала. Я убираю ленту и задаю вопросы. Ты отвечаешь и не произносишь ни одного лишнего звука кроме. И не пытаешься мне лгать, я сразу пойму это.
Алес снова кивнул. Прица придвинула второй стул и села напротив, положив пистолет себе на колени. Позитив приступил к исцеляющему заклинанию.
— Кто имеет уши слышать, да слышит. Кто имеет глаза видеть, да увидит. Дано было слово: санитатум(3) Кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите — и не уразумеете, и глазами смотреть будете — и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их… (4)
Со слов Прицы, Новаку стало ясно, что ни ей, ни болгарину ничего о нем неизвестно. А значит, вернее всего для него сейчас придерживаться роли жертвы недоразумения: выглядеть удивленным, напуганным и убежденным в том, что все разрешиться в результате переговоров. Разумеется, его неудавшаяся атака не повысила его шансы на мирное разрешение вопроса. Но с другой стороны, подобным образом бы поступил любой уважающий себя негатив, если б в него так бесцеремонно тыкали огнестрельным оружием.
__________________________________
(1) Периспазмос περισπασμός (греч.) — рассеянность;
(2) Трэйлла τρέλλα (греч.) — безумие;
(3) Санитатум sanitatum (лат.) — исцеляющий;
(4) Авторская интерпретация Св. Евангелие от Матфея гл.13, ст.9,12,14,15
Часть 20
Парня затошнило. Она убрала скотч, и вся кровь, что он уже успел проглотить, с рвотой вышла наружу. Новак откашлялся, потом сделал несколько коротких вдохов, пытаясь совладать с собственным организмом. Все это время Прица терпеливо ждала. Наконец, он поднял на нее глаза.
— Как тебя зовут? — тем же вкрадчивым тоном спросила она.
— Джозеф Гутник, — ответил Алес, не задумываясь.
Она недовольно покачала головой.
— Настоящее имя? — тон ее не изменился, но Алес отчетливо ощутил в нем возросшее давление.
Он мог бы попытаться вновь соврать, но риск исчерпать лимит терпения своих захватчиков был слишком велик.
— Алес Новак, — с легкой дрожью в голосе проговорил он.
— Как ты оказался здесь, Алес? — с еще большим давлением продолжила Прица.
— Это длинная история, — осторожно произнес Новак, — но я могу рассказать, если позволите.
Он покосился на пистолет. Прица утвердительно кивнула.
— Так вышло, — взволновано начал Алес, — что я стал свидетелем убийства журналиста Романа Пархоменко.
После этих слов позитив оборвал свое заклинание и бросил на Прицу обеспокоенный взгляд. Внешне она оставалась спокойной, хотя лицо ее побледнело.
— Продолжай, — железным тоном потребовала она.
Алес изложил одну из интерпретаций произошедших с ним событий, согласно которой его дядя, глава Объединенного Совета старейшин негативов, погиб при загадочных обстоятельствах. Сам Алес, обвиненный в убийстве, был вынужден начать собственное расследование обстоятельств гибели родственника. Новак вкратце рассказал о том, что с ним произошло, с того момента, как он покинул отель в Кракове. О том, как узнал о конфликте негативов и позитивов; о том, как поиски информации об этом конфликте привели его в Закарпатье в дом журналиста. Новак понятия не имел, какую роль в жизни Прицы сыграл Гайчук, но постарался вложить в интонацию все сочувствие, на которое только был способен, когда повествование дошло до истязаний адептов над мужчиной. Девушка не сводя глаз с его лица, внимательно слушала. Реакция ее была крайне сдержанной, если не сказать холодной. Болгарин же на протяжении всего разговора не отрывался от своего смартфона, очевидно ища в сети подтверждение слов поляка.
— Тут сказано, его разыскивают за убийство опекуна, — в подтверждении догадки Алеса проговорил позитив, показывая Прице статью.
— Я невиновен, — без лишних эмоций заявил он. — Я ненавижу себя, когда приходится причинять другим вред.
Мужчина вопрошающе взглянул на Прицу. Та с интересом покосилась на дисплей телефона. Прочитав статью, она задержала взгляд на фото, прилагавшемся к ней. Затем бросила снисходительный взгляд на оригинал и усмехнулась.
— Он не лжет, — сказала она, убирая оружие.
— Но… — попытался возразить болгарин.
— Не лжет. Хотя явно чего-то недоговаривает, — добавила она, скрывшись из поля зрения, направившись прочь из комнаты. Мужчина, слегка прихрамывая, последовал за ней.
— Он не представляет угрозы, — расслышал Новак голос Прицы. — Я благодарна тебе за участие, но теперь он — моя забота.
— Уверена, что справишься? — с сомнением осведомился позитив.
— Абсолютно, — ответила она с нотами негодования в голосе. — Если будут еще новости, я тебе наберу.
— Ладно, — согласился болгарин. — Будь осторожна.
Хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Аура позитива начала медленно удаляться. Неосознанно Новак был этому рад. Вскоре Прица вернулась в комнату с эмалированным блюдом в руках. Вид у нее был крайне растерянный и задумчивый.
— Жаль старика, — отрешенно произнесла она, поставив блюдо на стол, усаживаясь на полуразвалившуюся тахту по правую руку от Алеса. — Но я не раз его предупреждала, что болтливость однажды выйдет ему боком. Видимо его желание быть услышанным и понятым оказалось сильнее инстинкта самосохранения.
При этих словах она вынула из бокового кармана своей туники пачку сигарет, достала одну и закурила. И хотя ее речи и облик оставались практически безучастными, Новак заметил едва уловимую грусть в ее глазах.
— Вы были близки? — неосознанно сорвалось у молодого человека с языка.
— Не особо, — все так же холодно ответила Прица. — Он был… кем-то вроде опекуна. Нашел меня вскоре после того, как все мои близкие погибли.
Тон, которым она произнесла последнюю фразу, заставил Новака содрогнуться. Он предчувствовал, что за ней последует откровение. Алес молча наблюдал, как она, выпуская бесформенные клубы сизого дыма, рассеяно озирается вокруг, вероятно, в поисках пепельницы. А после, не найдя искомое, запрыгивает на подоконник и открывает окно. И хотя это было не самое приятное зрелище, все же, в какой-то момент он поймал себя на мысли, что любуется ею. Ее хрупким силуэтом под скользящими складками черной ткани, ее гибкими жестами и огненными завитками на ее голове. Перед глазами Алеса возникла картинка: ярко-рыжий цветок, простой и незамысловатый… Тот, что можно встретить на каждой клумбе… Тот, что цветет до первого снега. Календула, кажется. Алес попытался вспомнить, как это название будет звучать на болгарском.
— Невена, — неуверенно проговорил он, сомневаясь в правильности найденного слова.
— Что? — Она обернулась и одарила Новака изумленным взглядом.
— Да, нет, ничего, — отчего-то слегка смутившись, Алес затряс головой. — Просто подумал, что ты похожа на невену.
Прица нахмурилась и слабо кивнула. Выбросив окурок вниз, она с грохотом захлопнула створку окна и спрыгнула с подоконника.
— Моей матери тоже так показалось, — спустя минуту, с досадой добавила она. — Потому она дала мне имя — Невена.
— Хорошее имя, — ободряюще произнес Алес, чтобы хоть немного сгладить ее реакцию.
— Ничего хорошего, — мрачно возразила Прица. Она зашла ему за спину и развязала путы. — Это дурной цветок. Он означает отчаяние.
Разубеждать её было бессмысленно. Так что он просто согласно закивал. Невена же, освободив его от оков, вложила ему в руки блюдо, в котором лежали прозрачный пакет со льдом и мокрое полотенце. После она вернулась на тахту. Взгляд ее остекленел, а тонкие губы побледнели.