Выбрать главу

— Это будет получше этой чаши! — радостно пробормотал он наконец, рассматривая находку и удивляясь искусной работе индусского ювелира. Сунув перстень в карман, Орк вернулся к чаше, которая, как оказалось, вертелась на своей подножке и была соединена с идолом каким-то чудесным скрытым механизмом. Орк, повернув чашу, водворил статую на прежнее место и решил осмотреть ее более подробно в другой раз. Он направился к выходу из галереи и скоро дневной свет ослепил его; он чуть не упал от странной неожиданной слабости и, перебравшись через остатки стены, направился к опушке леса, где застал своего проводника неподвижно сидящим на корточках под деревом.

Лошадь, привязанная к тонкому стволу тамаринда, щипала траву, отмахиваясь хвостом от москитов. Увидя Орка, индус вскочил:

— Я рад, что сагиб вернулся, — сказал он. — Сагиб нашел там надписи?

В голосе его Орку послышались иронические ноты.

— Надписей я не нашел, но зато мне удалось найти кое-что получше, — спокойно ответил он и вынул из кармана перстень.

Кроваво-красный рубин сверкнул на солнце и Орк с торжеством взглянул на своего проводника. Индус, вытянув шею, впился горящим взглядом в перстень и хриплый крик ужаса и удивления вырвался из его горла.

— Сагиб… Этот перстень… Он приносит несчастье чужеземцу. Это перстень богини Кали!.. — бессвязно бормотал он, блестя безумными глазами.

— Чепуха! — прервал его Орк, пряча перстень в карман.

— Нам пора в путь, мы побеседуем с вами дорогой…

— Сагиб, — глухим голосом заговорил индус, подойдя к нему вплотную, — сагиб должен отдать этот перстень Дин-Сингу. Где сагиб его нашел? Он не должен находиться в руках чужеземца… Этот перстень — священная вещь для каждого индуса… Динг-Синг передаст его браминам…

— Динг-Синг — прекрасное имя, но ни Динг-Синг, ни брамины этого перстня не получат, — спокойно сказал Орк, — я увезу эту редкость в Европу… Я оставлю его на память о стране чудес, и даже сам дьявол не заставит меня с ним расстаться! Довольно болтать, пора в путь.

Заклинатель змей стоял молча, опустив голову, и тяжело дышал.

— Да будет воля Брамы, — со вздохом сказал он наконец. — Вперед, сагиб!

Орк вскочил в седло, и путники снова углубились в чащу. Всадник заметил, что они возвращаются по другому пути, но промолчал. Он чувствовал себя разбитым, словно после нескольких часов тяжелого физического труда, и с наслаждением думал о том моменте, когда можно будет растянуться на веранде гостиницы и подремать.

— Динг-Синг! — позвал он.

Индус остановился.

— Я думаю, нам не мешает немного отдохнуть. Нет ли у вас здесь поблизости знакомых, гостеприимством которых можно было бы воспользоваться на часок. Я думаю, мы все-таки успеем вернуться в город до сумерек…

— Здесь нет людей, Сагиб, — помолчав, ответил индус, — есть только старая хижина, покинутая гондами…

— Тем лучше, что она покинута, мы там будем полными хозяевами. Заедем туда на часок, Динг-Синг, а то я, кажется, скоро свалюсь с седла…

— Как будет угодно сагибу… — флегматично сказал индус и зашагал вперед.

Они вышли из чащи на поляну, поросшую высокой травой и мелким колючим кустарником, и в море зелени Орк, различил плоскую кровлю хижины. Стены ее были сплетены из хвороста, а кровля была сделана из темных кусков древесной коры.

Орк вошел в хижину и осмотрелся.