– Мне ее не хватает, – тихо буркнул Костя.
– Мне тоже, – вздохнул Николай и присел на край дивана. – Полиция с тобой больше не говорила?
Костя долго молчал, прежде чем ответить, так что Николай уже начал терять терпение. Он уже был готов вырвать телефон из рук парня, но тот наконец произнес:
– Говорили… А что толку? Мне нечего им сказать. Да и что они могут? Этот тупоголовый болван Воронин не станет ничего делать, чтобы узнать правду…
– С чего такое недоверие к его персоне? – ухмыльнулся Николай. – Он всегда казался мне толковым малым.
– С того, что он встречается с этой вонючей уборщицей, мамашей Журавлевых. А это очень хорошо его характеризует.
Николай удивленно посмотрел на сына. Костя, напряженно хмуря брови, по-прежнему не отрывался от своего телефона.
– А это тут при чем? – спросил Николай.
Костя молчал.
– Отвечай! – взорвался Николай, и парень нервно вздрогнул. – Если тебе что-то известно…
Тут у него зазвонил сотовый телефон. Только это и спасло Костю от оплеухи. Выхватив мобильник из кармана, Комиссаров-старший увидел на дисплее имя Алексея Воронина.
– Легок на помине, – недовольно буркнул он и ответил на звонок.
– Николай Вадимович, добрый день, – сдержанно поздоровался полицейский. – Я снова по поводу вашей жены.
– Вам удалось что-то выяснить?
– Пока нет. Просто отрабатываем разные версии причин случившегося… Вам известно о делах, которые она вела с различными небольшими фирмами?
– Это как-то связано с Историческим обществом, которым она управляла? – уточнил Комиссаров.
– Возможно. Мы разбирали ее рабочие документы… Недавно Виктория от вашего имени совершила несколько сделок…
– Она имела такие полномочия, – подтвердил Николай. – Я всегда и во всем ей доверял.
– В частности, она переводила крупные суммы на счет вашего погибшего помощника Юрия Дегтярева.
– В этом нет ничего странного. Он был нашим личным водителем и телохранителем, она платила ему зарплату.
– Но она переводила ему деньги гораздо чаще, чем вы думаете. Возможно, оплачивала какие-то дополнительные услуги? Мы проверили Дегтярева. У него довольно темное прошлое. В молодости он часто имел неприятности с полицией.
– Об этом мне ничего не известно, – неохотно признался Николай. – Сейчас оба мертвы, так что спросить не у кого. Или вы думаете, что его прошлое как-то связано с тем, что случилось с моей женой?
– Мы должны все проверить. Также она недавно заключила договор с какой-то небольшой фирмой о проведении съемок на территории старого санатория «Аршакуни». Вам что-то об этом известно?
– Впервые слышу! Кого могла заинтересовать эта развалина? Находиться там опасно для жизни, особенно после недавнего землетрясения. Корпуса могут обрушиться в любой момент!
– Дело в том, что мы съездили туда. Там все закрыто, никого нет, и никакие съемки даже не начинались. Что-то здесь нечисто.
– Хорошо, Алексей, я постараюсь выяснить, – нетерпеливо пообещал полицейскому Комиссаров. – Позвоню вам, если удастся что-то прояснить. Но и вы продолжайте держать меня в курсе.
– Обязательно, – ответил Воронин, попрощался и отключил связь.
Николай хмуро уставился на телефон. Он совершенно забыл, что территория развалин «Аршакуни» также принадлежит его компании. Но Виктория, видимо, об этом помнила. Однако он понятия не имел, что она без его ведома впустила в санаторий каких-то посторонних людей.
– Ты что-нибудь знаешь о делах матери, связанных с «Аршакуни»? – обратился Николай к сыну.
– Слышал кое-что, – ответил Костя и вдруг снова вздрогнул, будто вспомнил что-то ужасное. Это не укрылось от глаз Николая. – С «Аршакуни» как-то связана старуха Анаит и эта странная женщина Эвриала.
– Эвриала? – нахмурился Комиссаров-старший. – Что-то знакомое…
– Она недавно приходила к нам на вечеринку. Помнишь, такая иностранка с загадочным акцентом? Ты ее видел, рядом с ней еще крутился этот старикашка Бестужев.
– Верно, – вспомнил Николай. – Так это они сейчас что-то снимают в развалинах санатория? Как-то я упустил это из вида. Впрочем, как и многое другое, – вздохнул он. – Ох, Виктория…
Щека Кости нервно дернулась. Он встал с дивана и подошел к высокому окну, обхватил плечи руками.
– Одного я не пойму, – задумчиво признался Николай Вадимович. – Как она оказалась на том маяке, да еще в такое позднее время? В такую непогоду… Самоубийство? Никогда в жизни в это не поверю. Виктория никогда не наложила бы на себя руки. Скорее, прикончила бы своих обидчиков!
– Именно, – тихо подтвердил Костя. – Мать никогда не покончила бы с собой.