— Опаздываешь, Софи, — руки обвились вокруг талии, мягкий упрекающий шепот вырвал вздох из груди, с пальцев сорвалась уже ненужная стрекоза. Я расслабилась.
— Я думала, ты не пришел, — прошептала, все еще стоя к нему спиной, сжимая его ладони в своих.
Грун резко развернул меня к себе лицом, впился горящими глазами в лицо.
— И не мечтай, — прорычал мужчина. — Ты мне должна!
— Должна? — не поняла я.
— Да. Год, ты мне должна год, Софи. Год поцелуев, прикосновений, взглядов. Ты должна мне Кинар, каждый твой вдох и выдох. Четыреста двадцать пять ночей.
Его слова вызвали улыбку. Счастливую улыбку. Он сжимал меня так крепко, так тесно прижимал к себе, что дышать было невозможно.
Поцелуй окончательно забрал весь воздух. Он был таким сладким, таким вкусным, таким долгожданным, этот поцелуй. В него почти не верилось. Александр поглаживал сзади мою шею, перебирал пальцами выбившиеся пряди, ласкал позвонки. Его губы были жадными, требовательными, клеймящими. Он посасывал мой язык, покусывал, втягивал его в рот и отпускал, а я только и могла, что цепляться за широкие плечи. Отчаянно.
Судорожно.
— Я люблю тебя, и я ужасно скучал, и я люблю тебя, — прошептал он мне на ухо, опускаясь к шее, прокладывая дорожку из поцелуев по ней. — Ты не представляешь… Зима, Софи, я готов сожрать тебя. Я хочу тебя до боли… Прямо здесь, — очередной судорожный шепот и горячие, влажные поцелуи. Он укусил меня за мочку уха, слегка потянул вниз.
— Так… что… тебя останавливает? — выдохнула, уже дрожа всем телом.
Видимо, вопрос был неправильным. Гротери вдруг резко отстранился, посмотрел на меня своими темными, бездонными глазами и… Схватив на руки, перебросил через плечо и понес куда-то в глубь сада.
— Александр, мать твою, Гротери, какого духа грани ты творишь?
— Делаю так, чтобы ты больше никуда от меня не ушла, никогда, — проворчал он и шлепнул по попе.
Он. Шлепнул. Меня. По попе!
— Алекс-с-с, — зашипела, — если ты думаешь…
— А я не думаю, — перебил меня повелитель, — я уже очень долгое время вообще ни о чем не думаю, кроме тебя. Тебя в моей постели, тебя подо мной и надо мной. Твоих губ и твоих глаз, твоих рук, даже твоих дурацких строгих платьев. Я тебя из постели месяц не выпущу, — как-то мрачно пообещал он.
— Но…
— И это не оборот речи, — уже прорычал. — Упрямая ведьма!
Так же неожиданно, как поднял на руки, Алекс поставил меня на землю, быстро поцеловал и развернул…
Я застыла каменным изваянием.
Прямо передо мной была толпа грунов, придворные, советники, Сабрина и Блэк, мелькнули лица Сид и Ширана, слева стояла Камина, ехидно улыбаясь, а прямо впереди был алтарь. Странный, очень странный алтарь, рядом с которым покачивался с носка на пятку старый шаман и к которому уверенным шагом почти подошел Гротери.
— Что… — проблеяла я, все еще туго соображая.
— Ты замуж выходишь, — расхохоталась Мина. — Поздравляю!
Я неуверенно улыбнулась.
Замуж. Я. Ага.
Толпа взорвалась криками, почти оглушив, Заклинательница огня легко подтолкнула в спину.
Первый шаг вышел твердым и четким.
Александр Гротери, повелитель Северных земель и владыка Северных угодий.
Я стоял в тени яблоневого дерева и хмуро наблюдал за последними приготовлениями к предстоящему… событию, прости Зима.
Ран был упырски прав, когда советовал мне жениться на необитаемом острове.
Когда-то давно, казалось, что в прошлой жизни, хотя прошло, по сути, чуть больше года.
Я не видел ее год. Практически ничего не знал о ней целый год. Я просыпался и засыпал с мыслями о ней, я каждую ночь ровно в полночь спускался в гребанный сад и ждал, ждал, ждал.
Боги, да я там тропинку успел протоптать. И не одну. И даже не двадцать одну.
Я почти возненавидел ночь.
Да, очень взрослое поведение очень взрослого мужика… Но было как-то глубоко плевать.
Советники и придворные периодически позволяли себе шепотки за спиной, но только очень тихие, чуть ли не под столом, потушив свет. Несколько раз, в самом начале, я натыкался в своих покоях на полуодетых или полностью раздетых — зависело от степени самоуверенности и глупости — дамочек и выталкивал их за дверь. Похождения закончились сразу же после того, как я отослал их из дворца в какую-то глухомань. Первый раз даже смешно было, потом просто все равно. Тоже мне, великие соблазнительницы с влажным блеском в глазах.