Надежно укрепите берега, и тогда поток петель никогда через них не прорвется. На самом деле, когда эти первые шаги выполнены, сам разрез становится уже таким простым, что даже скучно. Вместо того чтобы оплакивать разрыв петель, ваше вязание будет наслаждаться новым пейзажем.
Мы любим стики прежде всего за то, что они позволяют выполнять красочные затейливые узоры Fair Isle[18] круговым вязанием без лишней возни с изнаночными рядами. Можно просто переключить коробку передач в позицию «вязать» и давить на газ, наматывая круг за кругом, пока все не будет закончено. Затем просто убираем стик, распускаем проймы, и не успеете оглянуться, как вы уже на финишной прямой. Забудете добавить стик, и ваш свитер в лучшем случае станет забавным чехлом для подушки.
Разрез стика – это важная часть жизни в вязании, практически совершеннолетие. Так же как розам необходима обрезка, саженцам – прореживание, стикам нужен разрез, если уж вы хотите получить из вязаного полотна нечто значимое. В конце концов, нам всем приходится обрезать нити, связывающие нас с родным домом, чтобы обрести независимость.
К тридцати годам я осознала, что моей жизни тоже требуется разрез. Работая в Сан-Франциско, я все время ходила по замкнутому кругу. На моей впечатляющей визитке была указана крутая должность. Я связала роскошное полотно, но оно мне не совсем подходило. Либо я должна была остаться в этом кругу навечно, двигаясь все менее уверенно и пытаясь приспособиться и соответствовать полотну, либо сотворить что-то ужасное: разрезать все эти петли и посмотреть, что из этого выйдет.
Для такого разреза мне нужно вернуться обратно через всю страну на восток, в Мэн, к моим детским летним воспоминаниям. Теперь нас двое. Моя подруга Клэр и я вместе вяжем это новое полотно.
Нам понадобилось три года, чтобы создать достаточно большую вставку из метафорических «лишних» петель, которые приняли бы на себя разрез и оградили нас от его последствий. Но на этот раз водителем была я. Теперь я сама села в машину и отправилась в свой новый дом на другом побережье.
Утром 30 апреля 1998 года мы заперли двери нашей квартиры и отдали ключи хозяину. Сели в машину – чистые до блеска стекла, свежее масло, новые покрышки, полный бак бензина – я вставила ключ в зажигание, сделала глубокий вдох и схватилась за ножницы.
На разрез ушел почти целый месяц. Мы не торопились, по дороге посещая людей и места, которые сыграли важную роль в формировании наших жизненных петель. Мы хватались за ножницы по очереди. В Мэн мы приехали накануне моего двадцать девятого дня рождения, стик был полностью разрезан, а мы чувствовали себя одновременно и возбужденными, и обессиленными. Отопление на лето отключили, и в квартире было очень холодно – а может быть, меня знобило, ведь моя изнанка теперь была беззащитно обнажена.
Еще несколько месяцев ушло, чтобы зашить все концы нитей. С годами сочетание цветов и узор слегка изменились. Кое-что я распустила, кое-где сделала еще разрезы, но основа полотна остается прочной и все еще продолжает развиваться, как и я. Как знать? Может быть, в один прекрасный день мы снова погрузимся в машину и отправимся на запад, назад в края пальмовых деревьев, растаявших фотоаппаратов и обилия солнца. Или, может, мы направим свой драндулет в совершенно новом направлении, аккуратно разрезая новый стик, и посмотрим, что будет дальше. Главное, что теперь ножницы в моих руках.
Танец петель
Три вещи подводят итог нескольким первым годам моей жизни в Тусоне: рамада, родео и сквэр-данс[19]. В мой первый день в начальной школе имени Питера Э. Хауэлла нас попросили после перемены собраться под рамадой. Чего? Я приехала из местности с ярко выраженными временами года, где приходилось играть в помещении чуть ли не половину учебного года. Здесь же, в стране вечного солнца, на игровой площадке, похожей на поверхность Луны, над прямоугольной бетонной плитой установили плоский навес на металлических столбах – единственное место, где можно было спастись от солнца, – и называлось оно, как я узнала в тот первый день, – рамада.
А еще Тусон познакомил меня с родео. До этого единственное родео, о котором я знала, – был балет Аарона Копленда[20]в постановке Агнес де Милль[21], который шел в Театре американского балета[22] как раз в тот год, когда мы уехали из штата Нью-Йорк.
Пока мой папа играл в оркестровой яме, мы с моей лучшей подругой Кэрол смотрели балет, сидя в первом ряду. В антракте я провела ее через потайную дверь – театр Истмена был в те времена моей игровой площадкой, – но дверь за нами захлопнулась. Мы оказались заперты в крошечном вестибюле, остальные две двери тоже были закрыты на ключ. Мы колотили по каждой из них, пока одна не распахнулась, открыв нам магический мир закулисья.
18
Fair Isle – традиционный способ жаккардового вязания, получивший название в честь одного из Шетландских островов (Шотландия).
19
Сквэр-данс (англ. square dance, в переводе «квадратный танец») – народный танец, который появился в США. Последовательность танца заранее неизвестна, а определяется по ходу командами ведущего. Команды во всех странах мира подаются на английском языке, не переводятся.
20
Аарон Копленд (англ. Aaron Copland; 14 ноября 1900, Нью-Йорк – 2 декабря 1990, Норт Тарритаун, Нью-Йорк) – американский композитор, пианист, дирижер и педагог.
21
Агнес де Милль, иногда Агнес Де Милль (англ. Agnes George de Mille, 18 сентября 1905, Нью-Йорк – 7 октября 1993, там же) – американская танцовщица и хореограф.
22
Американский театр балета, также «Аме́рикан Балле́ Тиэ́тр» (англ. American Ballet Theatre, ABT) – американская балетная труппа, основанная в Нью-Йорке в 1940 году как «Театр балета» (англ. Ballet Theatre).