Внезапная перемена в голосе Джени рывком вернула заслушавшегося Вандиена к реальности. Пока она рассказывала, ее голос каким-то образом уподобился неверному, дрожащему голосу вечно пьяного старика. И для Вандиена было совершенно очевидно, что история эта - не выдуманная. Ни Джени, ни ее мать ничего не придумывали. Более того: произношение многих слов и некий "старинный" акцент наводили его на мысль о древних песнях, которых он наслушался накануне. Язык и выговор этих песен был родным и понятным для того, кто впервые рассказал историю сундука. Оставался только один вопрос: лгал ли старик?.. Вандиен был почти уверен, что нет.
- И потому-то ты по-прежнему живешь в Обманной Гавани, - негромко проговорил Вандиен.
Джени, однако, залилась багровой краской и так посмотрела на Вандиена, словно он обвинил ее в похищении чужого ребенка.
- Я живу в Обманной Гавани потому, что здешняя жизнь - это моя жизнь, другой я просто не знаю!
- Веская причина торчать здесь, вынося подобное обращение с собой, кивнул Вандиен. - Еще не хватало дожидаться, чтобы настал день, который подтвердит правоту твоего дедушки, так? Ты ведь совсем-совсем не чувствуешь себя наследницей его гнева и не надеешься воздать всем остальным по заслугам? Не хочешь, чтобы однажды деревня в полном составе явилась к тебе извиняться за давнюю несправедливость и просить прощения за собственную слепоту, за все щипки, грубости и насмешки? Значит, ты ни разу не воображала, как стоишь, прямая и гордая, возле заветного сундука в день своей славы?..
Говоря так, Вандиен не сводил глаз с ее лица. Он испытал щемящее чувство, когда из надувшейся девчонки она на его глазах превратилась в рассерженную женщину, а потом обратно. Вскоре, однако, Джени овладела собой и бесстрастно произнесла:
- Шрамы бывают разные, возчик. Уж не собираешься ли ты меня осудить за то, что и я хочу избавиться от своего?
Вандиен задумчиво покусывал кончики усов. Он пытался подобрать слова, к которым она бы прислушалась, не ожесточаясь и не упрямствуя больше.
- Мой шрам, Джени, - у меня на лице, - сказал он наконец. - Он на моей коже и оттого все время стоит между мною и миром, который я вижу перед собой. А тот шрам, о котором говоришь ты, рассекает саму твою жизнь, потому что проходит через сердца других людей. Неужели ты действительно думаешь, что они с радостью отрешатся от презрения к тебе - внучке изолгавшегося пьянчужки, как они сейчас думают, - и предпочтут вместо этого презирать самих себя, потомков трусов и слабаков?.. Ой вряд ли. Джени, я плохо смыслю в лодках и рыбацком деле, зато разбираюсь в людях. И вот что тебе скажу: если ты думаешь, что я вытащу сундук и благодаря этому ваша деревня изменит свое мнение о тебе, - ты глубоко ошибаешься.
Джени стояла посередине лодки, держа в руках весла и глядя мимо него, куда-то за горизонт. Потом одна ее рука напряглась и с силой толкнула весло. Размашистыми движениями Джени развернула лодку к берегу. Вандиен снова устроился на дне в носовой части дори. И стал снизу вверх смотреть на девушку, вглядываясь в ее лицо. Благо Джени на него внимания не обращала. Так, словно его и вовсе здесь не было.
- Ладно, у нас с тобой есть по шраму, - задумчиво проговорил он некоторое время спустя. - Но вот Зролан-то чего добивается? Не пойму.
Губы Джени скривились в горькой усмешке.
- Сама она говорит, будто так радеет оттого, что слишком хорошо помнит прежние славные времена. Да уж, кому помнить, если не ей. В ее годы только о прежних временах и толковать. Люди поговаривают, что, если попадется ей в руки сундук Заклинательниц, она, уж верно, отыщет средство снова помолодеть. То есть действительно помолодеть, не то что все эти ее хитрости и уловки...
- Не идет тебе ехидство, Джени, - сказал Вандиен.
- А ей такая причина подходит? - рассердилась девушка. - Такие замыслы недостойны ее, потому что она гораздо лучше, чем можно вообразить из-за... Это - ее единственная слабость и глупость. Искушение недостижимым...
- Разве это не присуще всем нам? - проговорил Вандиен. - В той или иной степени?..
Джени зло посмотрела на него:
- Знаешь что, займись-ка лучше своими делами, возчик. А я - моими!
Потом, как-то неожиданно, прямо под Вандиеном киль дори заскреб по песку. Джени убрала весла и весьма неохотно позволила Вандиену вытащить дори на сушу.
- Ешь поплотнее, - с каменным лицом посоветовала она ему, прежде чем распроститься. - И отдохни. Ну, и на твоем месте я отправилась бы сразу за отступающей водой.